По-моему, обморок все еще крутился где-то возле нее.
— Дойду, конечно. Чепуха ведь… Глупо как получилось… Извини, втравила тебя. Понимаю, противная история… Но кто же знал… Это здесь в первый раз такое…
Я посмотрел на нее — напряженную, бледную, сероглазую. И ведь веснушки еще не успели сбежать с лица. Еще сигнализируют об опасности. Для нее ли, для меня — поди разбери.
— Ну пойдем. Где тут этот самый пятизвездочный отель?
Я и впрямь не знал. За месяцы бродяжьей осени как-то не привелось оказаться рядом. Ну чего там у гостиницы бомжу делать? Наше место — на отшибе, в тени. И после, живя на базе «Струны», в городе я бывал лишь наскоками, исключительно по делу. И на колесах. Много ли увидишь с пассажирского сидения? А чтобы просто побродить по городу — не было такого. Сейчас я впервые шел по Мухинским улицам, не боясь нарваться на вредного мента или конкурента по охоте на стеклотару. Даже встреться нам по пути кто-нибудь из прежних знакомых — не узнал бы. Прилично одетый, гладко выбритый господин не может иметь ничего общего с пропавшим где-то под Новый Год Костиком-Невезухой. Того, видать, загрызли бездомные собаки, или провалился в канализационный люк, или попросту замерз на какой-нибудь обочине. Нет больше того Костика. Есть я — господин Ковылев, человек «Струны», и даже с соответствующими корочками. Но ведь это все равно — не я, это маска, роль… Где же я — настоящий Костя Демидов? В каких пространствах заплутал?
— Ну скажешь тоже! — непритворно засмеялась Лена. — Пятизвездочный! Это ведь бывший Дом колхозника! Один туалет на этаж, и без горячей воды. Впрочем, цены вполне божеские.
Я не стал интересоваться размером ее зарплаты. Уж наверняка побольше того, что выдавали мне в нашей «струнной» бухгалтерии, заставляя расписаться в графе «младший инспектор Ковылев К.А.». А выдавали мне раза в три поболее, чем некогда в 543-м гадюшнике… Только не на что было эти деньги тратить. И не пошлешь ведь своим… Сколько мне еще осталось играть в прятки? Год? Неделю? До старческого маразма? И угораздило ж меня поступать в педагогический! Был бы сейчас инженером-железнодорожником — горя б не знал.
— Лена, а почему… — Я замялся. Вопрос-то мой был естественным, а вот не окажется ли ответ искусственным? — А почему ты этому мужику… ну, в общем, позволила на себя кричать? С господином Абдульминовым ты была куда как строже… Неужели, не окажись меня рядом, ты бы всю дорогу так и терпела? Ты, человек «Струны»… с такими-то возможностями…
