Антонио дал коню шпоры и пустил его в галоп. Сидя верхом на рослом кровном жеребце, который был раза в два резвее кобылы Сильвии, он не сомневался, что без труда догонит ее. Скоро расстояние между ними сократилось до сотни шагов, потом до пятидесяти, потом до двадцати. Он уже видел герб Висконти на попоне кобылы.
Но к тому времени они подъехали совсем близко к мосту и оказались в самой гуще движения. Уличные торговцы катили ручные тележки, а огромный воз сена застрял как раз посреди дороги. Крестьяне со своими узлами испуганно спрыгивали в канаву при появлении вельможи, но так легко расправиться с повозками было невозможно. Антонио пришлось ждать. Маленькая кобыла тем временем, проворно обогнув все препятствия, выиграла время на мосту, а сойдя с него, прибавила ходу и снова оказалась далеко впереди. Ругаясь как кондотьер, Антонио прокладывал себе путь через толпу, раздавая направо и налево удары ножнами шпаги. На другом берегу, возле городка Вильянова, дорога разветвлялась. Правая шла на юг по берегу Альпоны, а левая вела в Венецию и Падую.
И снова Антонио пришлось задержаться, дабы поразмыслить. Какой путь выбрала красавица? Решив, что она слишком решительна и своевольна, чтобы менять свои планы только из-за того, что ее преследует мужчина, Антонио пришпорил жеребца и пустил его по левой дороге.
После Сан-Бонифацио Антонио снова ее увидел. Он издал восторженный крик и стал, что было силы, погонять коня. Но к этому времени его жеребец выдохся. Кобыла, по-видимому, больше отдыхала в пути, к тому же она несла гораздо меньший груз. Она мчалась вперед на втором дыхании, легко сохраняя дистанцию и словно дразня жеребца. Конь Антонио, окончательно вымотанный, перешел на короткий галоп, а затем и на рысь.
Антонио услышал оклик сзади. Обернувшись, он увидел Протея, который нагонял его со свежими лошадьми. Он, как всегда, подоспел в самый нужный момент.
Сменная лошадь была уже оседлана. Антонио не стал останавливаться. Протей на ходу подвел запасную лошадь так, чтобы она шла бок о бок с жеребцом Антонио. И тогда Антонио одним прыжком перемахнул ей на спину. Протей вложил ему в руки повод и постепенно отстал. Обернувшись, Антонио выкрикнул слова благодарности. Вот это слуга так слуга. Таких, как Протей, один на миллион.
Антонио привстал в стременах и пустил свежего скакуна в полный галоп. Развевающаяся грива била всадника по лицу. У уставшей кобылы Сильвии теперь не оставалось никаких шансов. Расстояние между ними быстро сокращалось — двести шагов, сто, пятьдесят. Они преодолели длинный крутой подъем, на котором конь Антонио получил еще большее преимущество. Антонио уже чувствовал на губах пыль и мог различить мелкие камешки, летевшие из-под копыт кобылы. Когда Сильвия оглядывалась, в прорезях маски сверкали ее голубые глаза. Впереди, за холмом, возвышались зубчатые стены и башни Монтеккио Маджиоре, но Антонио предполагал настичь ее гораздо раньше, чем они въедут в город.
