Потеряв самообладание, Луиза прижала руки к щекам. Ее голубые глаза наполнились слезами.
— Боже, я так боялась, что папа убьет себя! Я с ума сходила от беспокойства! Сегодня пистолет выстрелил, и я подумала… Но потом поняла, что этого не могло быть.
— Пожалуйста, успокойся, — сказал доктор Риверс, обняв Луизу за плечи.
Она вся дрожала.
— Этого не могло быть, — повторила Луиза. — Папа только что сообщил мне, что ему предоставили судовое место для груза. Он собирался открыть частный зоопарк — ну и пускай, даже если бы это нас разорило. Только я перестала из-за этого волноваться, как на нас свалилась… другая беда. Не могу понять такой бессмысленной жестокости! Кому могло понадобиться убивать его? Кто-нибудь в состоянии мне ответить?
Доктор Риверс казался слегка смущенным, но был избавлен от необходимости отвечать.
В холле послышались быстрые шаги, приближающиеся, очевидно, с задней стороны дома.
Коренастый запыхавшийся мужчина вошел в комнату из-за дверного косяка, как кот, и мягко отодвинул Риверса от Луизы.
— Это ужасно! — воскликнул он звучным, хриплым голосом, ослабленным с течением лет портвейном и виски.
— Как ты, дорогая?
— Спасибо, Хорас, — отозвалась Луиза, пытаясь улыбнуться. — Я в полном порядке.
Вновь прибывший откашлялся.
— Это хорошо, — слегка неуверенно произнес он.
— Скверная история. Я поймал такси и сразу примчался сюда. — Достав из кармана брюк шелковый носовой платок, он вытер им лоб. — Прошел через черный ход. В доме здорово пахнет газом. Именно так он…
— Да.
Хорас Бентон поежился. Мысль о смерти при помощи отравления газом, очевидно, вызывала у него дрожь.
— Уф! — пробормотал он, снова вытирая лоб. — Бедный старина Нед!
Кери и Мэдж видели его днем в спортивном костюме горчичного цвета, который он теперь сменил на более нарядный темно-синий. Но они видели его издалека. А Хорас Бентон принадлежал к людям, которые на близком расстоянии вызывают инстинктивную симпатию.
Открытое, добродушное выражение лица, темные брови, контрастирующие с седеющими, некогда черными волосами, светлые глаза, похожие на глаза брата, даже румяные щеки и шея цвета тертого мускатного ореха являли собой картину шумливого дружелюбия.
Хорас вновь прочистил горло.
— Сэр Г.М., — сказал он, взмахнув платком, словно не зная, как приветствовать знакомых в доме смерти. — И миссис Ноубл… А вы, должно быть, молодая пара, которая показывает фокусы.
Мэдж и Кери что-то пробормотали. Хорас спрятал платок в карман.
