- Неважно. Главное, что ты здесь.
Они отправились вниз по течению, шагая прямо по воде, чтобы замести следы, на случай, если Бродяги с собаками. Такое случалось, когда им приходилось выслеживать особенно трудных девиц. Собак они натаскивали, охотясь по ночам на енотов.
Ручеек вывел их к реке Республиканке, что текла из Республиканского округа и земель индейцев пауни. Они устроились на ночлег на южном берегу: развели костер и смотрели на звезды, закусывая колбасой. Эми усмехнулась:
- А ведь это должна была быть моя первая брачная ночь.
- Жалеешь? - спросила Дороти.
- Нисколечко.
Тринадцатилетняя и незамужняя. Еще сегодня утром это казалось невозможным, а как это, оказывается, чудесно! Идти ей было некуда, и этот лагерь у костра казался Эми самым замечательным местом на свете.
- А где он находится, Канзас? Та звезда, с которой ты прилетела?
- Отсюда почти не видно. - Дороти оглядела небо, а затем указала вверх: - Во-он та точечка.
- Вижу.
Ночное небо Эми знала как свои пять пальцев.
- Канзас - это солнце нашей системы. В ней две обитаемые планеты, Вичита и Топека, но ни одна из них мне не родная. Я родилась на корабле.
- Сколько же тебе лет? - с подозрением спросила Эми.
- В земных годах? - Эми ухмыльнулась. - Уж постарше тебя. Эми не слишком удивилась. Дороти вела себя гораздо взрослее,
чем все, кого она знала раньше. Кроме разве что папы.
- А выглядишь ты, как ребенок.
- Я из породы жевунов. - Дороти была невозмутима. - Продукт генной инженерии. Нас создали так, что мы неспособны не только взрослеть, но даже достичь половой зрелости.
- Но зачем? - Из всего, что Эми узнала с тех пор, как сбежала из дома, это было самым нелепым. Даже более странно, чем летучая обезьяна.
- Потому что кое-кто решил, что это забавно. - В демонстративно беззаботном тоне Дороти послышалась горечь. - Богатые педофилы, предприимчивые сутенеры и жадные генетики. Меня вытащили из гарема работорговца, когда мне было четыре.
- «Работорговца»?! - Это было одно из тех слов, которые взрослые произносили шепотом, надеясь, что дети их не слышат.
- Это примерно то же, что и Бродяги, только хуже.
- Так сколько же тебе все-таки лет?
Сейчас, при мерцающем свете костра, Дороти выглядела на девять, от силы десять лет.
- Тридцать два года, если не считать релятивистских эффектов. Я ведь полжизни прожила на скорости света.
- А родные у тебя есть?
- Зачата в пробирке, рождена в инкубаторе. Самые ранние мои воспоминания - о жизни в яслях, среди кучи других детишек. Это было на борту «Гидры». Но на Топеке у меня были чудесные приемные родители. Они-то меня и вырастили.
