— Значит, вас обманули или кто-то неверно понял распоряжение герцога Карла.
— Выходит, так, сударь…
— А скажите, что заставляет вас служить злу, проливая чужую кровь? Де Бассо был явно обескуражен вопросом Скитальца. Ответил неуверенно, тихо:
— Это наша работа, сударь. Мы же на службе…
— Работа — убивать? Получать деньги за убийство? Луна светила ярко, и в ее зеленоватом сиянии Белый Скиталец казался нереальным, призрачным, выходцем с того света. В воображении большинства наемников он по-прежнему представлялся если не самим сатаной, то, во всяком случае, его посланником, принявшим обманчивый облик смиренного пилигрима.
— Сударь… — Де Бассо наконец пришел в себя и торопливо перекрестил Скитальца. Тот с минуту молчал, потом тихо засмеялся и легкой рысцой поскакал к лесу…
дающее возможность познакомиться с неунывающими оборванцами госпожи Перетты и которое утверждает старую истину: «Не суй носа, куда тебя не просят!»
— Эй, Антуан! Поди доложи госпоже Перетте: верховой на дороге!
— К чему ж докладывать, Гюйо? Повеселись малость, чтоб через его шкуру можно было считать баранов, а лошаденку подаришь мне!
— А ну, погоди, старый кремень! — Гюйо присвистнул и сдвинул измятую шляпу на затылок. — Глянь-ка сам: уж не вчерашний ли это рыцарь?
Антуан повозился, пошуршал ветвями.
— А и впрямь он. Не иначе, что-то забыл у Арденнского Вепря! — Он поднялся, опираясь на палку. — Ты тут не намудри чего, пока бегаю к госпоже!
Валяй, валяй, старик, да живей! — Гюйо встал на колено, оглядел свой отряд, залегший в кустах между деревьями, и вдруг решился: — Ребята, госпожа Перетта запоздает… Не зевать же нам снова: нападем все разом!
— Нападем, как же… — проворчал сосед Гюйо. — Ас чем нападать-то? Вот с этой дубиной или голыми руками?
— Да хоть голыми! Как все навалимся — тут и меч не поможет!
— Ой, а это вроде и не вчерашний, — раздался мальчишеский голос. — Это вроде тот… который белый.
— А и верно, парень. Похоже, Скиталец. — Гюйо задумчиво почесал под рубахой грудь. — Ежели не обманулись, нападать не резон, потому как он, говорят, таких, как мы, не обижает.
— Рыцарь-то?
— Он, говорят, не как все.
— Да неужели отпустим?
— Ты еще сосунок, Луи, и не тебе покуда понимать, кто такой Белый Скиталец! Отпустим его с миром, только сперва выведаем, куда направляется и зачем.
— Ох, и поиграет же он на наших косточках, Гюйо! Не пора ли уносить ноги?
— Побереги ноги для своей Мари, Шалье, а от него тебе удирать не придется: первый он в драку не лезет.
