— Уйдем отсюда, добрый господин.
— Может быть, он обронил его? Давай-ка посмотрим в траве.
Они трижды прошлись туда и обратно и, конечно, без успеха. Вернувшись к дороге, Лоэр уселся на камень и с минуту разглядывал мальчика. Помимо жалких лохмотьев обращали на себя внимание его глаза, полные безысходной печали, его губы, в уголках которых так рано легли страдальческие складки.
— Сколько тебе лет, малыш?
— Четырнадцать, добрый господин.
— Четырнадцать… А где же твоя мать?
— Она умерла, и я теперь остался совсем один.
— Значит, отца тоже нет?
— Отец умер в год моего рождения, добрый господин.
Гарман помрачнел.
— Скверно, малыш. Скверно. И куда же ты идешь?
— Куда глаза глядят. Отзывчивых людей на свете много, умереть не дадут.
Лоэр нагнулся над дорогой и что-то долго чертил сухой веткой по утоптанной земле.
— Хочешь пойти со мной? — наконец спросил он. — Будешь мне младшим братом. Я беден, но воды и хлеба мы с тобой всегда найдем. Только… — Гарман вдруг замялся и заглянул в тоскливые глаза мальчика. — Только должен сознаться, меня в пути ждет много опасностей и… мне бы не хотелось, чтобы ты делил их вместе со мной. Но безвыходных положений не бывает, не так ли?
— Я опасностей не боюсь, добрый господин.
— Не называй меня господином. Зови просто — эрат Лоэр.
— Так Вы гарман! — Глаза мальчика заблестели. — О-о, я всю жизнь мечтал попасть в Страну Вечерней Прохлады, мой добрый… эрат Лоэр!
— Вот и отлично! А как же зовут тебя?
— Квин, добрый эрат.
— Квин? Ты что-то врешь, дружок. Квин — город на юге Гарманы.
— Но меня правда зовут так!
— Не будем спорить. А вот поесть нам, кажется, не помешало бы. И не говори, что недавно был в гостях у знатной тетки или во дворце какого-нибудь здешнего принципала!
Из притороченной к седлу сумки Лоэр достал сосуд с апельсиновым соком, лепешки из пшеничной муки, яичные желтки и фрукты, купленные на постоялом дворе в Арчи.
— Ешь как следует, Квин, — сказал Лоэр. — И давай продолжим нашу беседу… Ты эруст?
Мальчик чуть приподнял острые плечи.
— Не знаю, эрат. Сколько помню себя, все время жил здесь, в Эрусте. Но мама как-то говорила, мой отец родом из-за моря. Возможно он был гарманом.
— Конечно, гарманом! И жил он не иначе, как в Квине, поскольку дал тебе имя этого города!
— Мне хотелось бы верить в это, добрый эрат.
— Насколько я понимаю, дружок, вы с матерью жили бедно. Где же ты научился искусству краснословия?
— Я долго прислуживал в доме одного пронома и учился в школе вместе с его сыном. Но… в прошлом году всю их семью куда-то забрали гнофоры, а я убежал. И с тех пор… вот так, эрат.
