– Доктор Тэрлейн поймет, – сказал баронет.
Ритмично и монотонно стучали копыта, береговой ветер дул все сильнее. Вдали, за холмами, показалось поле для гольфа, на котором перемещались маленькие точки, далее – отлогое побережье и серо-голубое море, спокойное, живое и загадочное.
Цок-цок, цок-цок! Казалось, будто каждый удар лошадиного копыта подбрасывает двуколку, и она подпрыгивает. В здании на берегу, в котором, видимо, находился отель, горел свет. Зябко набросив на себя пальто, Тэрлейн пытался определить, что собой представляет Фрэнсис, который, то и дело оборачиваясь, выдавал очередную пустяковину. Бездеятельный, язвительный, энергичный, скучающий? Поди знай! Фрэнсис постоянно взмахивал кнутом. Потом ни с того ни с сего он заявил, что хотел бы сыграть в кино роль бен-Гура.
– Этот Лерри Кестеван, – сообщил он доверительным тоном, – завзятый киношник. Это в наше время весьма престижное занятие, как вы знаете. Ему но плечу как Бернард Шоу, так и Микки-Маус. Кроме того, он красив как черт, как говорят мне женщины, потому что способен выглядеть брутальнее всех на студии «Элстри», которая специализируется на производстве сериалов. Вот так! Надо быть брутальным. В старые времена герой доказывал свою возмужалость, нанося удар по кумполу противника, а теперь доказывает это, разбивая в кровь физиономию героини. Мужественность – превыше всего. Эй, там!
Фрэнсис взмахнул кнутом, затем, откинув голову, залился почти беззвучным смехом, который (как позже заметит Тэрлейн) так поразительно напоминал смех его отца.
Доктор Тэрлейн вежливо произнес:
– Похоже, вы не слишком симпатизируете этому мистеру Кестевану.
– Ну что вы! – изумился Фрэнсис. – Он славный малый. И разве я не сказал, что он снимается в кино? Господи, я хотел сказать, какие у него возможности. А вы разве не хотели бы сниматься в кино? Уверен, каждый бы хотел! Вообразите себя в форме офицера Иностранного легиона или бен-Гуром. «Эй, вы, подонки на галерах! Я превращу вас в пыль раньше всякого Антиоха! Клянусь Юпитером!» – произнес он с пафосом.
Тэрлейн подумал, что этот молодой человек имеет обыкновение озвучивать то, о чем все думают, но никто не говорит вслух. Взглянув налево, он увидел совсем близко башни замка, окрашенные закатом в пурпурный цвет, на фоне алеющего неба над купами деревьев.
– Баустринг, – объявил Фрэнсис, взмахнув кнутом. Двуколка благополучно миновала каменные воротные столбы, и лошадиные копыта звонко зацокали по гравию.
