Мысли выцвели и удалились. Почти не осознавая себя, волк лизнул свежую рану на виске, вслушался в дыхание мягкого тела, придвинулся еще теснее, беззвучно рыкнул в ухо человечки, такой головокружительно желанной и сладкой. Жадно дыша, уткнулся в шею, ощущая губами тонкую жилку ее пульса. Фыркнула во сне — щекотно, сползла с головой под подстилку, и Третий остановил свою ползущую под рубаху по восхитительно гладкому бедру руку, разом виновато очнувшись. Потому она и тянула ткань на ноги, оказывается. Боялась, что он попробует стать для нее хозяином — пусть только внутри загона, но разве от этого ей легче?
А вечные, похоже, ставят опыт, — зло оскалился Третий: будет ли волвек подобен им со слабыми?
Ну не зверь же он, чтобы ее снова пугать и, тем более, принуждать. Да и она — не визгливая нестабильная самка, жадная, тупая и бессознательная. Пусть сперва поймет, а потом сама решает. Это все, что он может ей дать.
Непослушные руки пришлось контролировать: одну он сердито сунул под голову, другую осторожно положил поверх подстилки. И, нервно выдохнув, вернулся к сознанию спящей. Тайны ее прошедшего вне купола так же притягательны, как тонкокожее нежное тело. Она говорила и думала на чужом, совершенно не похожем на язык хозяев, наречии. Понять за одну ночь невозможно, но он очень старался. Так много нового разведчик не узнавал ни разу за всю свою жизнь. Нового и дающего надежду.
Мир больше купола, его просто очередной раз обманули! В мире даже есть такие удивительные места, где тонкокожие человеки живут, не ведая мук холода.
На следующий день он проснулся недопустимо поздно.
Руки непривычно затекли, он продолжал их удерживать в выбранном положении и во сне, судя по всему. В загоне оказалось душно, от желания позавтракать сводило челюсти. Многовато он за ночь ей отдал тепла! Придется подраться с Четвертым и отобрать обед, брат поймет и поможет.
Синеглазая сидела рядом и рассматривала его. Волк долго лежал, не размыкая век, забавляясь ее освободившимся от страха любопытством. Девочка трогала странную для нее плотную кожу кончиками пальцев, наверняка считая, что он не заметит.
Точно не встречала волков! По вибрации пола он отчетливо определяет положение, скорость и направление движения хозяев и братьев за три поворота отсюда, а за два опознает их. И это — если вдруг по рассеянности не признает чутьем издали, читая сознание.
Провела ладонью по гладкому черепу, осторожно толкнула плечо. Будит? Смелая малышка. Ее лицо оказалось совсем рядом, синие глаза светились интересом. Йялл кинул быстрый взгляд — зона полностью просматривается и прослушивается — сместился к стене, в область плохого обзора, и завозился, вроде бы недовольно порыкивая, раздраженно стряхивая подстилку. Еще бы, теперь в загоне очень тепло, даже жарко. Непривычно, он обязан отметить, а то сочтут умным. Хозяева принимали его рычание за правду год за годом, лохматая голова девочки оказалась не в пример умнее. Могла бы хоть для порядка вздрогнуть! Третий свел брови и рявкнул на пару тонов ниже, она… засмеялась. Тонкий полупрозрачный пальчик коснулся сияющей кожи трогательной длинной шеи, и девочка внятно выговорила «Сидда», повторила и тронула ладонью уже его грудь. Наклонила голову, ожидая ответа.
