Берендеев вдруг и впрямь ощутил на себе чей-то взгляд. Это не был человеческий взгляд, однако он был исполнен над- и одновременно глубоко внутричеловеческой силы. Берендееву открылось, что самые глубокие и неодолимые человеческие страсти в действительности как раз человеческими не являются и даются человеку не во благо (какого бы мнимого могущества тот ни добивался), а на саморазрушение, ибо не дано смертным воплощать и реализовывать вечные (чьи?) страсти, хотя люди сплошь и рядом пытаются, немало при этом смеша… кого? Берендеев не вполне представлял, как распорядиться этим открытием, а потому счел его в общем-то бесполезным.
— Они платят сразу и издают в течение месяца. Я буду через час.
— Попробую связаться с хозяином, — пробормотал, видимо, не на шутку озадаченный твердостью и решительностью Берендеева главный редактор. — Он вчера ездил в банк. Может, удалось обналичить… Если, конечно, я его поймаю. Но ты заломил!
«Секс на Юпитере и выше»… Рукопись Берендеева до сих пор ходила по миру, точнее, валялась непрочитанной, как в украденном пальто. «Где — выше? — ни к селу ни к городу подумал Берендеев. — На Плутоне? Или того, в иной галактике?»
— Роман называется «Секс на Меркурии и ниже». — Берендееву не хотелось, чтобы кто-то потом говорил, что он использовал чужое название. — Буду через час, — повесил трубку.
Начиная разговор, он отнюдь не был уверен в том, что получит какие-то деньги, вообще не очень себе представлял, зачем ему именно сегодня нужны деньги.
Сейчас он был совершенно уверен, что получит сколько затребовал, и знал, на что их употребит.
Перед выходом из дома Берендеев зачем-то позвонил Дарье.
— Фирма «…хсси». добрый день, — бодро ответила ему секретарша, которую, как ему было известно от Дарьи, звали Настей и которая, как это водится у секретарш, была влюблена в президента фирмы — толстого, женатого, подспившегося малого, бывшего комсомольского вожака районного масштаба. — Дарью? Сейчас поищу.
Настя перевела звонок на коммутатор, и Берендеев несколько минут тупо слушал мертвую компьютерную мелодию: «Когда б имел златые горы и реки, полные вина…» В юморе торговцам металлическими окатышами и ферросплавами отказать было трудно. Они, в отличие от подавляющего большинства граждан России, действительно имели златые горы и реки, полные вина.
— Да? — услышал он, наконец голос Дарьи.
Берендеев молчал, ужасаясь нежности родного голоса, а также тому, что нежность направлена не на него, а вовне — в мир, ведь Дарья не могла знать, кто именно в данный момент ей звонит.
