– Ты все выдумываешь, – изобразила безразличие она.
– Признайся, что испугалась. Меня этим равнодушием не проведешь, – ущипнул ее за мягкое место Джаспер.
– Какая разница, о чем человек говорит во сне?
– Никакой. Но это заставляет его почувствовать себя беспомощным.
– Завтра я что-нибудь присочиню про тебя, чтобы ты тоже почувствовал себя беспомощным, – пообещала Хейли.
– Я не обременен принципами, крошка. Меня не так-то легко смутить…
– Есть планы? – спросила, сменив тему Хейли.
– Хочу отправиться на частный пляж. Я распорядился организовать пикник на побережье… Но сначала душ. Ты такая липкая, как моментальный клей. Мы же не хотим приклеиться друг к другу навечно?
– Врагу не пожелаешь, – улыбнулась в ответ Хейли.
Минутой позже она вспенивала ароматный гель для душа, стоя под каскадом воды. Джаспер взял губку из ее рук и нежно провел ею вдоль тела Хейли, но тут же отбросил губку на пол душевой кабинки и рукой исследовал потаенные уголки ее чувственности.
Хейли ощущала себя музыкальным инструментом, к струнам которого прикасается рука искусного музыканта.
Она продолжала чувствовать в себе эту тихую музыку, когда спустилась к пляжу в купальнике саронге.
Приближался блистательный тропический полдень.
Могло показаться, что у них идеальный медовый месяц. Уединенный пляж, плеск моря и шелест листвы экзотических растений, вино в высоких бокалах, аппетитная еда.
– Хотелось бы мне остаться здесь навечно! – восторженно произнесла Хейли.
– Со мной?
– Худшую компанию и представить невозможно, – улыбнулась в ответ Хейли.
– Когда буду убегать от тебя, пришлю на замену какого-нибудь красавчика.
Хейли зачерпнула в ладонь морской воды и брызнула ею в лицо Джаспера. Но он предусмотрительно зажмурился.
– Знаешь что, Хейли?
– Что? – спросила она, присев рядом.
– Три часа – это слишком много.
– Три часа?
– Да. Именно столько прошло с тех пор, как мы наслаждались друг другом.
– Согласна. Три часа – это нестерпимо долгий срок. Но боюсь, удивить ты меня уже не сможешь, – скептически поджала губки Хейли.
– У меня есть пара трюков в запасе, – сообщил Джаспер, укладывая ее на песок.
Следующие шесть дней пролетели незаметно.
Хейли чувствовала, как каждый новый день преображает ее, окрашивая яркими красками загара и румянца. Огонь в сине-зеленых глазах не угасал даже ночью, освещая полумрак супружеской спальни.
Она стала ленива и чувственна. Никуда не торопилась, бодрствовала ночью, дремала днем, равнодушно выслушивала подтрунивания мужа, ядовито поддевала его гордость всякий раз, когда он давал ей повод.
