– Ой, мама, мама, что же нам делать?
Элеонора погладила ее по голове и сделала знак служанкам, чтобы те оставили их вдвоем. Когда служанки вышли, она спросила:
– О чем ты говоришь, дитя мое?
– Мама, они пытались убить вас.
– Тсс, девочка, ты не должна говорить такие вещи.
– Но это правда. И что нам теперь делать?
– Все в Божьих руках, – вздохнула Элеонора.
– Но пока мы сами что-то не сделаем, Бог не будет помогать нам.
– Дитя мое, о чем ты говоришь?
– Знаю, мне не следует в этом признаваться, но я боюсь.
– Где ты это услышала?
– Об этом говорят все. Я подслушала.
– Так… Значит, все говорят!
Элеонора откинулась на подушки и закрыла глаза.
– Что я могу сделать? Тут мой дом… и твой тоже. Каролина сжала кулаки, возмущение пересилило страх.
– Почему бы нам не убежать?
– Убежать? Куда?
– Давайте подумаем. Неужели ничего нельзя поделать? Это же ненавистный дом! Я бы с радостью оставила его… и вы тоже.
– Мое место рядом с мужем.
– «С убийцей!» – подумала Каролина, но вовремя спохватилась, не произнеся вслух страшного слова.
– Мы могли бы поехать в Берлин. Вероятно, нам позволили бы там пожить, пока мы не придумаем, что делать дальше.
– Нет, надо подождать, пока нас пригласят. Дитя мое, тебе не следует прислушиваться к сплетням. Это… неправда.
Каролина глубоко вздохнула. Бесполезно пытаться заставить мать действовать. Она прекрасно осознавала опасность, но, казалось, предпочитала быть убитой, чем попытаться избежать такой судьбы.
– Понимаешь, Каролина, наше место здесь, при дворе.
– Да ведь от нас здесь хотят избавиться!
В этот момент Элеонора испугалась за дочь даже больше, чем за себя. Какой станет Каролина? Ребенок растет в такой обстановке! Беспутный отчим не делал секрета из жизни, которую вел. Он мог сидеть с друзьями за пиршественным столом и обсуждать свои победы – но не в войнах, а у женщин, – обсуждать с непристойными подробностями, стараясь в каждом рассказе превзойти других и вызывая громкий хохот, который был слышен даже в верхних комнатах дворца. Часто бывало, что на глазах у всех он ласкал наглую графиню Рёхлиц, а жену оскорблял, пытаясь заменить ее другой. Теперь он защищает многоженство, потому что хотел бы избавиться от законной жены. Но ведь он с удовольствием избавился бы от нее сразу после свадьбы! Уже тогда он хотел посадить на ее место другую. Ну, а теперь, поняв, что дело продвигается медленно, он решил отравить жену.
И все это обсуждают придворные, а маленькая девочка слышит, что они говорят.
