Сьюзен судорожно глотнула и облизнула губы, прежде чем поднять глаза на торжествующее лицо Хенсворда.
– Может быть, мне прочитать?
Сьюзен покачала головой. Книжка дожидалась именно ее и, секунду поколебавшись, девушка нашла в себе смелость открыть дневник, написанный много лет назад и, точно бомба замедленного действия, оставленный для нее.
Безупречным почерком Сандра записывала свои мысли и чувства с того самого момента, когда поняла, что полюбила. Редкие записи выдавали в ней умную и незаурядную женщину, взвешивающую каждое слово, доверяемое бумаге.
Сьюзен долго сидела, склонившись над дневником, и за все это время мужчина рядом с ней не проронил ни слова. Зато вовсю говорили записи в дневнике. Там хранилось столько радости и столько боли, последние странички видели целые потоки слез.
Только дойдя до постскриптума, написанного годы спустя, девушка горько всхлипнула и выронила книжку. Слезы застили глаза и мешали читать. Грэгори подхватил ее и прижал к себе, дав излить горе у него на груди.
Она почти не слышала слов утешения, чувствовала только, как он гладит ее по голове и как благодаря этому постепенно тает боль. Грэгори прижался к ее виску холодной щекой, потом легко коснулся ее губами. Девушка подняла заплаканные глаза.
– Сьюзен, – пробормотал он. – Простите меня.
Помедлив мгновение, он нашел губами ее губы, и на мгновение Сьюзен показалось, будто боль отступила. Затем он улыбнулся, откинул ей волосы с лица и вытер глаза.
Сьюзен заметила, что он посматривает на дневник, продолжавший лежать на полу.
– Нет, пожалуйста, не читайте этого!
– Мне же тоже надо знать, Сьюзен.
Девушка закрыла глаза.
– Вы правы. Сандра моя мать.
– А как же свидетельство о рождении?
– Так получилось. Она назвала имя моей матери… – Сьюзен запнулась и осторожно поправилась: – Она назвала в клинике имя Элизабет Холлендер. Они всегда уведомляют местный департамент здравоохранения, и так как я везде была зарегистрирована как Сьюзен Холлендер, не имело смысла раскрывать секрет и исправлять записи. Вероятно, Лиз и Пол собирались удочерить меня в любом случае. Это всех избавляло от лишних забот.
Грэгори нахмурился, услышав горечь в ее голосе.
– Для Сандры использовать имя вашей матери, было, наверное, единственной возможностью.
– Она не была моей матерью. Никто из них.
– Неправда.
– В самом деле? – Сьюзен повернулась к собеседнику. – Одна из них меня не рожала, другая не хотела воспитывать. Грэгори схватил ее за плечи.
