Алла Сергеевна будет вежлива и холодна, Ника – настырна, Топа – молчалива и скромна, но в карих глазках я все равно увижу любопытство, такое же, как у Ильве и Лизхен. Им всем нужно знать, чем закончился наш разговор, но мне-то совсем не хочется отвечать на их вопросы. Поэтому я осталась в кабинете и, сидя на стуле, исподлобья наблюдала за Яковом Павловичем.
– Вы их боитесь, – заметил он, выдвигая очередной ящик стола, который, как и предыдущие, поставил на столешницу и неторопливо, внимательно принялся разбирать содержимое, вчитываясь в каждую бумажку, благо таковых немного.
– Не боюсь, с чего вы взяли?
– Боитесь, боитесь. И прячетесь тут.
Он перелистал страницы ежедневника. Судя по дате, вытисненной на обложке, позапрошлогодний, а страницы чистые, записей и десятка не наберется. Ну да, Гарик не любил ежедневников, ему проще было запомнить, чем записать.
– Вы верно оценили, вас ждут. С нетерпением, полагаю. И будут задавать вопросы, а вы слишком хорошо воспитаны, чтобы не отвечать, и уж тем более чтобы послать спрашивающих куда подальше.
Ежедневник лег слева от ящика, чуть позже к нему прибавилась ручка в футляре прозрачного пластика, сложенный пополам бумажный конверт без марок и адресов, перекидной календарь и сушка.
– А полагаете, надо посылать? – спросила я для поддержания беседы.
– Некоторых надо. Некоторым полезно, иначе на мир смотреть начинают. Правда, некоторых бесполезно – ввиду устойчивости взглядов на оный мир. Случайно не знаете, чей это номер телефона? Нет? Жаль. Кстати, а сейф откроете? Только не говорите, что нет ключа или не знаете кода, не поверю.
Наглец. Я еще ни слова не сказала, а он уже обвиняет.
– А может, вас послать?
– Меня – бесполезно. А сейф все-таки откройте. Пожалуйста.
Просьбу я выполнила. Все равно там ничего интересного нету, в сейфе. Гарик его для антуражу поставил, нарочно выбирал, чтобы помассивнее, повнушительнее. На самом же деле внутри хранились «хозяйственные» деньги, счета, документы не из самых важных.
– И все-таки, Дуся, объясните мне, взрослому разумному человеку, – Яков Павлович разглядывал пустые верхние полки сейфа с недоверием и даже некоторой обидой. Жестянка из-под кофе, картонка с ворохом квитанций, кружка с отбитой ручкой и медведь из кучерявого плюша выглядели совсем нелепо, как и перевязанная розовой ленточкой пачка писем.
– Объясните, почему он не пытался помешать убийце? Если знал, то… глупо как-то.
Яков Павлович с той же методичностью, с которой осматривал ящики стола, принялся разбирать содержимое сейфа. Первыми на стол перекочевали кружка и медведь. Мягкий, с круглыми глазами ярко-синей пластмассы и красным кривобоким сердечком в лапах, он выглядел обиженным и пах пылью.
