Однажды, когда Рошфор находился один в турбинном зале и следил, не отрываясь, за работой турбины, вошел директор электрической станции. Худощавый, высокий, с тонкой изломанной линией губ, в строгом черном сюртуке, он походил скорее на теоретика-ученого, чем на инженера-практика. Дружески улыбаясь, он поздравил Рошфора с блестящей победой.
— У меня есть предложение, — добавил он.
Рошфор выжидательно посмотрел на него.
— Продавайте мне вашу энергию. Она войдет в общий баланс станции.
Он опять улыбнулся.
Рошфор был тронут: это был акт большой любезности. Его тридцать киловатт почти, ничего не составляли для станции. Он понял, что директор просто хочет подчеркнуть целесообразность его достижения.
Однако, правда, ведь станция на этом ничего не теряет и даже, хоть и немного, выигрывает, благодаря крайней дешевизне его энергии.
Он принял предложение с благодарностью. Договор был заключен.
Газеты опять заговорили о Рошфоре. Факты были неопровержимы. Небольшая, но вполне реальная турбина — это уже не лабораторная игрушка с тремя лампочками.
Но через несколько дней, в одной из крупнейших газет, отражавшей точку зрения промышленников, появилась большая, резко враждебная статья. Она подробно развивала уже высказывавшиеся раньше возражения. Автор не отрицал успеха Рошфора, но настаивал на том, что и пятидесятикиловаттная турбина — все та же лабораторная модель, лишь увеличенная в соответственное число раз. Он напоминал, что здесь соблюден только физический, но отнюдь не конструктивный принцип океанских станций. Температурный перепад достигается по горизонтальной, а не по вертикальной линии. Весьма сомнительна возможность постройки такой огромной трубы, какая понадобится для океанской станции. Ведь непосредственно у берегов вряд ли удастся найти требуемую глубину. Поэтому трубу придется спускать наклонно, и она получится длиной минимум в полтора километра. Если и удастся построить такое чудовище, то еще вопрос, можно ли будет его транспортировать на место и благополучно опустить. Скорее всего, труба сломается во время спуска и затонет. Если учесть ее колоссальную стоимость, то только сумасшедшие смогли бы решиться финансировать такое предприятие.
Но допустим, что все это пройдет благополучно.
Труба в полтора километра длиной и в несколько метров в поперечнике будет представлять огромную поверхность для разрушительных ударов воды и ветра. Ее погубит первый шторм, прилив или даже просто свежий ветер. Срок ее жизни нужно исчислять днями, если не часами. Миллионный капитал будет погребен на дне океана, как печальный памятник легкомысленного прожектерства.
