Было в ней теперь и нечто чертовски притягательное. Это тревожило…
— А чего от тебя хотели те «кадры»?
Инга медленно повела плечами, уставилась на «Панасоник», словно желая непременно запомнить его внешний вид в мельчайших подробностях.
— У? — Стасис поднял глаза на хмурую гостью.
— Тебе-то что? — тихо огрызнулась она. — Неужели волнуют мои проблемы?
Стасис хрипло вздохнул. «Приколы» в настроении барышни и подкатившая к горлу кислота изжоги подступали к порогу терпения.
— Любопытно, — он кашлянул, сглотнул, морщась, тугую слюну. — Может, зря за тебя иступился…
Увидев вдруг прямо перед собой розовощекое личико подсевшей к дивану Инги, он осекся. Теплые ладошки мягко сжали его свободную от поддержки тяжелой головы ладонь; ноздри щекотнул аромат близкого женского тела.
— Не зря, Стасик! — она ткнулась прохладным, гладким лбом и его колючую щеку. — Совсем не зря!
Стасис обалдело замер и окончательно осознал, что вновь, как и прежде, хочет ее прикосновений, ее шепота над ухом, ее ласки — всю ее!
Чутко уловив мысли ошалевшего парня, Инга с облегчением прерывисто вздохнула и прильнула к его губам своими — мягкими, ароматными, чуть подрагивающими в ожидании предстоящего. Потом ножка ее мягко вклинилась меж его ног; пружинистая грудь ткнулась в его шею; рука заботливо подхватила опадающую голову…
* * *
Автомобили неторопливо подкатали к одной из очень многих здесь, в Ласнамяэ, панельных девятиэтажек и замерли у подъезда, где над входом в подвал красовалась неоновая вывеска «ВИДЕО».
— Ну, что, мужики, — Валдис заглушил мотор, махнул сидящим в задней «восьмерке», — сходим в киношку?
Все семеро покинули машины и спустились в оборудованный в подвальном помещении видеосалон — типичный продукт совдеповской кооперативной «перестройки»; где за треху «крошек» пять-десять пятнадцати-семнадцатилетних, а часто и двенадцатилетних зрителей, сидя на разваливающихся стульях в грязном, заплеванном зальчике, упивались мерзкого качества копиями дешевеньких боевиков, фильмов ужасов, а зачастую и чернейшей детской порнухой. За пару последних лет, когда очень многие таллинцы обзавелись своими видеомагнитофонами, почти все подобные заведения просто исчезли или сменили профиль. Однако этот салон еще жил, открыв и прокат кассет, что позволяло удерживать определенный доход.
Узенький коридорчик, в который спустились «гости», упирался в стол. За ним сидели два работника: «оператор» Вася — выглядевший старше своих двадцати пяти длинноволосый брюнет, и новенький билетер — совсем еще юный, огненно-рыжий паренек со слишком бледным для молодого человека лицом.
