Кирен внимательно на него посмотрела, но ничего не сказала, и Ольг не стал продолжать, занятый своим ножом. Но когда они оба отвернулись, он вновь стал прислушиваться к неторопливому разговору. Впрочем, вскоре он задумался, и перестал наблюдать за Элиа и Кирен.
Зима не может продолжаться вечно. Скоро потеплеет, растает снег, и они вновь пустятся в дорогу: не потому, что обязаны, просто они оба не могут иначе. У Ольга теперь было достаточно денег, которые он заработал, охраняя трактир. Элиа выздоровел окончательно, хотя иногда еще покашливал по ночам, но Кирен и местный лекарь сказали, что это пройдет с наступлением тепла. Дон застоялся в конюшне. Все трое были готовы к пути.
И все же, что-то жгло тану душу: что-то, чего он не сделал, или что сделал не так.
– А может они и вправду существовали, а потом вымерли…- донесся до него голос Элиа,- Эй, Ольг, ты не спишь?
Ольг закончил точить лезвие и поднял голову.
– Нет, – сказал он,- Не сплю.
* * *
Словно в пику холодной и длительной осени, весна началась неожиданно теплыми, солнечными днями. Рано появились птицы, улетавшие на зиму в южные страны, зазвенела капель, и начали подтаивать, наметенные за три месяца сугробы.
Ольг собирался в дорогу. Элиа не просто видел это, он чувствовал, что тан готов на все, лишь бы покинуть теплый дом Кирен, которую почему-то так и не смог принять как друга. Самому Элиа Кирен нравилась. Она относилась к нему как мать. Нет, немедленно поправил он себя, как мать ему уже никто никогда не будет. Но она ухаживала за ним, когда он болел, в то время как Ольг пропадал, пытаясь найти себе союзников. Она платила им обоим за помощь по трактиру, хотя они и так бесплатно ели и жили здесь. Может быть, иногда думал Элиа, она делала это потому, что у нее никого не было: Кирен никогда не говорила о своей семье, и Элиа почему-то казалось, что она вдова.
Теплый весенний ветер играл пышными волосами Кирен. Она стояла на пригорке и смотрела на простирающиеся вокруг поля, еще покрытые белым панцирем.
– Птицы летят,- сказала она. Элиа, стоявший рядом, даже подпрыгнул:
– Где? Где?
Голубое, покрытое перистыми облаками, небо пересекала большая стая.
Даже Ольг, по своему обыкновению всюду ищущий опасность, запрокинув голову, и, прищурившись, долго смотрел вверх. Элиа обернулся и увидел выражение лица тана: такое необычно мечтательное и мягкое. Но спустя мгновенье оно приняло обычный беспристрастный вид.
– Завтра уезжаем,- ответил он на невысказанный вопрос Элиа. Кирен огорченно посмотрела на мальчишек, но ничего не сказала. Элиа увидел, как их взгляды сердито скрестились, и поспешно предложил:
