Юноша долго стоял на холме у реки и провожал уходящее светило. Ветер играл его тяжелыми волосами, горящими медью в свете заходящего солнца, и теребил краешек простого черного плаща. Он был невысоким и гибким, как молодая березка, но было что-то в тонкой фигурке, что отличало его от молодых парней, живущих в замке и его окрестностях, то ли поза, показывающая, что этот человек привык не только не подчиняться, но и повелевать, то ли еще что-то, едва уловимое, однако заметное даже не слишком внимательному глазу. Когда юноша развернулся и направился к замку, сторонний наблюдатель мог увидеть, что юноша чуть припадает на левую ногу, хотя в остальном его движения можно было назвать по кошачьи плавными, хотя и не воинскими.
В недавно заново отстроенных конюшнях пахло свежими стружками, древесиной и скошенной травой. В стойлах мягко переступали с ноги на ногу, и пофыркивали что-то ласковое несколько лошадей. Юноша походя потрепал по морде одного коня, ласково прошелся ладонью по крупу второго, но шел он к дальнему стойлу, откуда на него косился карим глазом крупный вороной жеребец. В свете вышедшего на небо молодого месяца, проглядывающего сквозь прорехи в соломенной крыше, он казался серебристым, но юноша знал, что его цвет немного другой – не синеватый, как у многих лошадей, а отдающий золотистыми искорками, присущими лишь его породе.
Конь деликатно, губами, взял с ладони юноши припасенную заранее краюху хлеба и благодарно потерся мордой о плечо. Юноша усмехнулся: раньше такое дружеское расположение могло сбить его с ног. Сейчас – нет. Он стал старше.
– Элиа!- позвал густой мужской голос,- Элиа, ты здесь?
Подобие улыбки-воспоминания мелькнуло на светлом лице юноши, будто все это уже было с ним однажды, а сейчас лишь повторялось, как повторяется иногда во сне то, что происходило давным-давно.
– Да, отец.
Седоволосый тан мягкими шагами приблизился к сыну, облокотился на деревянную подпорку.
– Уезжаешь?
– "Дракон" будет ждать меня в порту через пятнадцать дней. Я обещал Кирен отвезти ее в Неар на свадьбу Ольга и Фалины.
– Подожди хоть до утра. Я не успел еще на тебя насмотреться, сын.
Элиа улыбнулся – светло, но чуть печально. Будь он чуть помладше своих шестнадцати, можно было бы решить, что на длинных ресницах мелькнула и пропала крохотная слезинка, но…но Элиа, сыну Эвана исполнилось этой осенью шестнадцать и он не плакал уже много лет.
– Поехали со мной. Ты, я и Ник. Увидишь Ольга и Фалину, Кларенса и Рина, увидишь Торинод, в котором не был уже сколько лет. Поедем…
