— Ну что ты к Иванычу пристаёшь?
А скворушка норовит маму за полотенце дёрнуть: «Чир-чиррр!» Потом прыг — и на голову ей сядет. Разбойник, да и только!
Зато с Джеком, папиной охотничьей собакой, скворушка очень подружился. Джек овсянку из миски ест — и скворец на краешек сядет, тоже поклёвывает. Уляжется Джек у себя на коврике, скворец ему на спину взлетит, выбирает что-то из шерсти, да так осторожно — никогда больно не сделает. Джек даже глаза зажмурит — видно, приятно ему.
Как-то напились мы чаю. Мама налила в полоскательницу тёплой воды, чашки помыть. Только отвернулась, откуда ни возьмись, скворец — и прямо в полоскательницу. Как начнёт в ней плескаться! Весь стол водой залил.
Мама засмеялась:
— Ах ты негодный!
А скворец уж на двери сидит, отряхивается, пёрышки чистит.
До того осмелел — всюду лезет, всё тащит, беда с ним, да и только!
Мама терпела-терпела и наконец не выдержала.
— Заприте, — говорит, — этого разбойника в клетку. Или выпустите его.
Очень не хотелось мне со скворушкой расставаться, да ничего не поделаешь — не запирать же его, на самом деле, в клетку!
Наутро открыл я окно и снял с него сетку. Скворец мигом из клетки выскочил, слетел на подоконник и не знает, куда же дальше лететь — в комнату или в сад. А тут солнце выглянуло. Отряхнулся скворец, расправил крылья и полетел на волю. Уселся в саду на дерево, начал пёрышки чистить, охорашиваться, довольный такой.
Весело мне на него смотреть, как он радуется, и грустно немножко — не будет у меня больше ручного скворца!
Посидел он на дереве, потом вспорхнул и полетел куда-то. А я совсем загрустил, весь день места себе найти не мог.
Наконец позвали меня обедать. Все сели за стол. Только застучали тарелками, вдруг слышим за окном: «Чир-чиррр!» Летит мой скворец прямо в окно — и на стол. Тут уж и мама не выдержала, говорит:
— Умница ты моя! Назад прилетел, соскучился.
А скворец будто понимает — лезет к ней, прямо из тарелки варёное мясо тащит. Наелся и на шкаф взлетел.
С этого дня Чир Чирыч получил полное право разгуливать всюду, где ему только заблагорассудится: хочет — по саду летает, хочет — по комнате. Но как только, бывало, завечереет, так уж он обязательно к себе в клетку спешит.
Наступила осень. Пожелтел сад, в полях убрали хлеб, а на лугах у речки, как огромные зелёные кочки, выросли стога сена. Скворцы собрались в стаи; целые дни летали по полям и лугам или сидели на стогах.
Скворушка мой тоже стал пропадать по целым дням, иногда и ночевать домой не возвращался. То ночь, то две, а потом и совсем не вернулся. Может, ястреб его поймал, а может, улетел с другими скворцами в тёплые страны.
