и
тащат ее, и снова проливают в море», то у Тютчева тучи— «уродливые
дщери неба», которые «в туманные
сосуды морскую черпают
волну и с ношей вдаль, усталые,
влекутся, и снова выливают в море». Если у Гейне— «безрадостное,
скучное занятие и
бесполезное, как моя собственная жизнь», то у Тютчева — «нерадостный и
бесконечный труд!.. И
суетный, как жизнь моя» и т. д. и т. п. (курсив наш).
При переводе стихотворений с четким, симметричным размером и четкой системой рифмовки поэт-переводчик, стремясь сохранить достоинства их формы, часто вынужден подбирать слова, исходя из этой задачи и жертвуя семантической точностью, меняя стилистические оттенки. Но в данном случае Тютчев не был стеснен формой: отсутствие рифм у Гейне, меняющийся стихотворный размер предоставляли ему большую степень свободы в выборе лексики. И тем не менее он отказывается от точного воспроизведения «приземленной» лексики, заменяя «ведра» на «сосуды», «тащат» на «влекутся», «бесполезный» на «суетный» и т. п. Это весьма примечательный факт, который скорее всего свидетельствует об эстетической позиции русского поэта: он считал возвышенную лексику неотъемлемой частью поэзии. Примечательно, что во второй части «Кораблекрушения» Гейне сам использует достаточно изысканную, высокую лексику. И здесь стилистические регистры Гейне и Тютчева совпадают. В целом близость формы и содержания стихотворения Тютчева к оригиналу позволяет отнести его к разряду адекватных переводов (Л.Л., М.М.).
«”ПРЕКРАСНЫЙ БУДЕТ ДЕНЬ”, — СКАЗАЛ ТОВАРИЩ...»
<Из «Путевых картин» Гейне>
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 9. Л. 6–7 об.
Первая публикация — НС. 1926. С. 90.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 237.
Автограф черновой. Л. А>4, сдвоенный, бумага с водяными знаками: «I. Whatman. 1827». Без заглавия. В 4-й строке слова «За ним» вставлены над строкой, слово «в тиши» зачеркнуто. После 30-й строки на л. 6 об. 12 строк чернового варианта. Стихотворение продолжается на л. 7. В 41-й строке слово «пору» исправлено на «полночь». В 47-й строке слова «И пурпурной разлитою...» написаны поверх других слов, неразборчивых. После 50-й строки на л. 7 об. 7 строк черновых вариантов. В 58-й строке повторное слово «воин» исправлено на «ратник» (Л.Г.).
Автограф свидетельствует о шлифовке поэтом образных деталей: он избавился от романтического штампа (мотива «тишины»), и вариант 4-й строки «Мое в тиши молящееся сердце» превратился в более простой оборот: «За ним мое молящееся сердце», но сохранился главный мотив — сердечной молитвы. Предромантическая ассоциация в 36-й строке в образе «радостного» солнца также была утрачена, и картина восхода стала более серьезно-значительной: вместо «Победно, смело, радостно, светло», стало — «Победоносно, смело и светло». В 41-й строке уточнен несколько неопределенный образ «глухой поры», поэт переделал: «В тихую полночь»; работая над 55-й строкой, усилил поэтически-возвышенный стиль и слово скорее бытовое «ребячески» заменил на слово «младенчески», которое больше сочеталось с образом «божественной игрушки».
