М.И.Артамонов полагает, что этот поход был организован «на свой риск и страх варяжско-русской дружиной, нанятой для войны с Византией и отпущенной киевским князем после того, как надобность в ней миновала».[25] Его версия не объясняет, почему хазары пропустили разбойников в страны, с которыми они торговали. Несколько ниже он сам опровергает ее в полемике с Н.Я.Половым, считавшим хазарские и мусульманские интересы непримиримыми.[26] М.И.Артамонов справедливо указывает, «что транзитная торговля с прикаспийскими странами являлась основой благосостояния хазарского правительства IX-Х веков, но оно вовсе не было заинтересовано в ее нарушении даже на короткое время».[27] Поэтому он полагает, что хазары пропускали русов в Каспий только потому, что не могли им воспрепятствовать. Однако, как видно из столкновения у Итиля, хазары такими силами располагали, и, следовательно, дело в другом.
Вспомним, что Прикаспий был захвачен Исмаилом Самани, союзником Хазарии, но власть его, видимо, была нетвердой. Дейлемиты сидели в Эльбурсе, как в окруженной крепости. Для полной ликвидации их сопротивления было необходимо блокировать побережье, а ни Саманиды, ни хазары не располагали флотом.[28] Именно тогда появились русские корабли. Естественно предположить, что их просто пригласил царь Вениамин для расправы с разбойниками-горцами.[29] Русы сразились с гилянцами и дейлемитами, видимо, без больших успехов, а затем напали на Ширван и Баку, где сидели Саджиды, правители, поставленные халифом, сунниты и, следовательно, друзья хазар. Эта неуместная инициатива и вызвала расправу со стороны хазарских мусульман, тем более что разгром врагов Дейлема настолько облегчил положение шиитов, что в 913 г. они освободились от власти Саманидов и вытеснили последних из Гиляна и Табаристана.[30]
Сведения Масуди, писавшего в 943 г., отчасти восполняют пробел Нестора и объясняют причину его молчания. После первых побед Олега в 883–885 гг. успех покинул варяжского узурпатора. В каспийском походе варяго-русское войско выглядит неполноправным союзником Хазарии. И предательство, допущенное царем Вениамином, осталось безнаказанным. Поводы для восхваления «вещего» Олега меркнут. Это подметил еще С.М.Соловьев, хотя он и не располагал сведениями, ныне вошедшими в арсенал науки. Олег рассматривается им не как храбрый воитель, а как хитрый политик и сборщик дани с беззащитных славянских племен.[31] Так оно и было. И в наследство Игорю, если летописная хронология верна, он оставил не могучее государство, а зону влияния Хазарского каганата.
