– Все свободны! – уже откровенно недовольным голосом распорядился бородач. – Ключи от наручников оставьте мне.
– Как знаете, – только вздохнул милиционер.
– Надеюсь, мы сможем найти общий язык, – начал бородач, как только менты покинули помещение.
– Сначала снимите вот это, – кивнула я на наручники. – Или боитесь?
– Чего? – скривил он бородатую физиономию. – Сейчас, одну минуту!
Он расковал мою левую руку, а за правую вздернул меня к трубе парового отопления, которая проходила чуть ниже не слишком высокого потолка. Защелкнув наручники на трубе, бородач заставил меня вытянуться в полный рост, едва касаясь ступнями пола. Сделал он это очень быстро, привычными, тренированными движениями... Тварь, единственное, что он не учел, это то, что оставил мне вторую руку.
– Вот так мне гораздо удобнее с вами разговаривать! – убирая в карман ключ, проговорил бородатый и тут же слегка ткнул меня в солнечное сплетение.
Согнуться я не могла, с трудом удержала в себе стон... Все это явно было только началом, а мне нужно сберечь силы.
– Что вы хотите? – пробормотала я, стараясь не смотреть на бородатую харю.
– Не так уж и много. Как сами понимаете, серьезных улик, что вы убили генерала Прохорова, ни у кого нет. Подержат вас в одиночке пару недель и выпустят, а дело закроют за отсутствием состава. Так что потерпите уж...
– И что дальше?
Ударить его ногами или свободной рукой в таком положении было невозможно. Вырвать трубу тоже... Но зато возможно было кое-что другое.
– Я обещаю сохранить вам жизнь...
И тут же, без лишних вступлений, он задает главный вопрос:
– Итак, имя «разговорчивого человека», найденного вами?
Клюнули, выходит, на мой манок, не ошиблась.
– Вы Граф? – задаю я свой «главный вопрос».
– Ну... хотя бы и Граф. Слушайте, Гладкова! В обмен на найденный вами объект я не буду задавать вопрос, куда вы спрятали Ольгу Ластерлайнен и Шорникова. Обещаю, что трогать их мы не будем.
– Выходит – обмен?
– Да.
– Может быть, в обмен вы скажете имя того, кто окопался под носом у Прохорова?
– А вот это – нет! Потому что после такого знания жизнь я вам гарантировать не смогу...
Граф предельно искренен.
– А если я хочу подумать?
– Вот с этим тоже никак! Времени в обрез, да и вы думать будете не о том, как со мной откровенничать, а о том, как отсюда сбежать. Ну что, я не прав?
Думать в таком положении, в каком я сейчас, несколько затруднительно. Поэтому я ничего не отвечаю ему. Я просто плюю в его самоуверенную, холеную бородатую харю. В данный момент я могу позволить себе такую единственную роскошь...
