Горела степь. Резкий запах пороховых газов и дыма поднимался над землей.
Мерно гудит мотор. Иван Алимкин следит за строем, осматривает воздух — там все в порядке. Переключается на внутреннюю связь, запрашивает стрелка:
— Как у тебя, Алеша? Рыжов молчит.
— Алексей! Ты не ранен?
— Нет… Вон слева, посмотрите.
И тут же в наушниках шлемофона раздается тревожный позывной:
— «Байкалы», я «Вега»! Я «Вега»!
Иван насторожился: Вега, звезда надежды… Понятно: ведь это новый позывной станции наведения!
— Я «Вега»! Я «Вега!» — настойчиво повторяет голос. — С юго-востока на перекрестном курсе к вам подходит большая группа «фокке-вульфов». Будьте внимательны.
— «Байкал-первый», вас понял, — отозвался Ломовцев. — Сынки, плотнее строй! Усилить осмотрительность.
— Алексей, смотри сзади слева!
Но ответить Рыжов не успел, за него уже говорил его пулемет. Самолет дробно сотрясали частые короткие очереди. Открыли огонь и стрелки других «илов».
Большой наряд истребителей противника был вызван фашистскими летчиками еще там, над Яковлевой, где им дали бой калининцы. Теперь группу Ломовцева атаковали двадцать восемь «фоккеров». Подоспевшая из Грушков группа «яков» связала боем часть из них, но около двадцати «фоккеров»» прорвалось к «илам». И тогда от группы наших «яков» стремительно отделилась пара «ястребков», врезалась в самую гущу фашистов, мешая им маневрировать и вести прицельный огонь.
Строй «фоккеров» смешался, сбился с привычного порядка, и в этом хаосе головокружительных фигур фашистским пилотам трудно было вести огонь по «якам», так как они могли угодить в свои же самолеты.
С бортов «илов» летчики и стрелки с восхищением следили за маневрами мастерски слетанной пары наших «ястребков». Вот один «фоккер», срезанный меткой очередью, свалился в штопор и пошел к земле. За ним, распустив черные космы дыма, отвалил второй.
По четыре — шесть вражеских самолетов пытались зайти в хвост нашей паре «яков», но те всякий раз резким маневром отрывались от преследователей и, развернувшись, шли в лобовую атаку или, выполнив полупереворот, бросались на другую группу «фоккеров», заходящих в атаку на «илы».
Двое против двадцати…
— Сережа, влево, к солнцу! — раздался вдруг в наушниках знакомый голос.
— Миша! Справа внизу заходят на «горбатых» четыре «фоккера!» Бей!
«Миша… Да ведь это Токаренко!» — понял вдруг Алимкин.
— Миша, сынок, держись! — раздался взволнованный голос Ломовцева.
— Держусь, батя! — сдавленным голосом отозвался Токаренко.
