В это время на кухне:
— Дворецкий. Ха-ха. И он поверил?
— А то.
— Ой не могу. Ик! Ты даешь! — смеялась Катя. — Представляю, что твориться с отцом.
— Константин. Можно тебя на минутку? — спросил он, зайдя на кухню.
Смех прекратился. Вдвоем мы вышли в коридор, и дядя сразу же сказал:
— Ты что себе позволяешь?
— Вы о чем? — удивился я.
— А то ты не знаешь! — он прищурился. — Ты что вытворяешь в моем доме?
— Я ничего не делал.
— Ага. А в комнату с низким поклоном не ты заходил?
— А. Вы об этом.
— Да. Об этом.
— Так это была шутка. Абсолютно безобидная, — серьезно сказал я, скрывая блуждающую улыбку на губах.
— Безобидная говоришь? А кто моего гостя допрашивал? Не ты?
— Нет. Я только попросил предъявить документы.
— Зачем???
— Чтобы к вам в квартиру не проник вор.
— А если бы он тебе паспорт показал. У него что, там было бы написано, что он вор? Тем более, какой вор полезет днем в квартиру?
— А в том то и дело. Что вор не покажет паспорт. А знаете почему? Чтобы не засветится. А то ведь его могут потом найти, если он что украдет. — Я прекрасно играл свою роль. Я был уверен, что Самойлов не станет вдаваться в подробности. Однако мне требовалось вывести его из себя, спровоцировав на действие. Последнее, что сказал мой дядя, было:
— Ты же завтра уезжаешь? Так вот. Уезжай поскорей и забудь о моем существовании. И больше, чтобы я не видел тебя рядом с моей дочерью. Счастливого пути.
Он развернулся и ушел к своему гостю. Я влетел на кухню, где сидела Катя, и спросил:
— Ты все слышала?
— Да, — обреченно сказала она.
— Так вот. Я принимаю твое предложение. Я выведу твоего отца…
— Нашего отца, Костя. Ведь только он думает, что мы с тобой ничего не знаем.
— Да. Значит нашего отца. Но для того, чтобы это выяснить мне придется уехать. Ну все сестренка. Не грусти, мы с тобой скоро встретимся.
Я чмокнул ее в щечку и убежал в коридор, но тут же передумал и решил подслушать, о чем говорят. Я подкрался к двери и прислушался:
— Юра, ты не представляешь, как я устал от всего этого.
— Я давно хотел тебя спросить: почему ты не уволишься?
— Не могу.
— Я же смог.
— Ты ушел, когда все только начиналось. Да и тем более я боюсь.
— Чего?
— Боюсь, что могут убрать.
— Да ну брось. Кому это выгодно? Я уверен, что Владимир Алексеевич не такой.
— Может он и не такой. А вот Волков на все способен.
— Волков? Кто это?
— Правая рука шефа. Он пришел, когда ты уже уволился.
— А до него же был другой. Гад ползучий, — прошипел он.
— Да. Но Волков хуже.
