Водяной образ Исаны нахмурился.
— Ты скоро вернешься?
— Если повезет, до полудня. Если нет — к обеду.
— Постарайся быстрее. Я по возможности буду держать его в рамках приличий, но не уверена, чтобы кому-либо удалось утихомирить Корда, не пролив при этом крови.
— Я смогу. Ты только осторожнее.
Исана кивнула.
— Ты тоже. Старая Битте говорит, Гарадос с женой готовят нам грозу — самое позднее, нынче ночью.
Тави тревожно оглянулся на северо-запад, где высилась громада Гарадоса, глядя на обитателей долины Кальдерона сверху вниз. Верхняя часть его склонов белела ледяной шапкой, а сами вершины прятались в тучах — это злобная фурия горы сговаривалась с Лилвией, фурией холодных ветров, задувавших с Ледового моря на севере. Вот ужо они сгонят тучи, как овец в отару, напитают их ненавистью к дневному свету и погонят с закатом вниз, на жителей долины…
— Мы вернемся раньше, — заверил ее Бернард.
— Вот и хорошо. Да, Тави…
— Что, тетя Исана?
— Ты не знаешь случайно, откуда у Беритты свежий венок из бубенцов?
Тави виновато покосился на дядьку и покраснел.
— Ну, наверное, нашла где-нибудь…
— Ясно. Она еще не доросла до брачного возраста, она слишком безответственна, чтобы растить ребенка, и уж наверняка слишком молода, чтобы носить бубенцы. Как ты думаешь, найдет она их еще раз?
— Нет, мэм.
— Вот и отлично, — немного резко произнесла Исана. — Мы обсудим этот вопрос, когда ты вернешься.
Тави поежился.
Бернард сдерживал улыбку до тех пор, пока водяное изваяние не растворилось в ручье.
— Значит, не было девушек, да? А мне казалось, это Фред гуляет с Бериттой.
— Он и гуляет, — вздохнул Тави. — Возможно, для него она и носит венок. Но она попросила меня набрать ей бубенцов, и… ну, тогда казалось, что это очень важно.
Бернард кивнул.
— Совершать ошибку не стыдно, Тави, — если ты извлек из нее надлежащий урок. Мне кажется, ты достаточно умен, чтобы это стало для тебя уроком: нужно делать то, что важнее. И что?
Тави нахмурился.
— Что — «что»?
Бернард продолжал улыбаться.
— Что ты усвоил этим утром?
Тави уперся взглядом в землю.
— Что с женщинами одни неприятности, сэр.
Бернард открыл рот и вдруг оглушительно захохотал. Тави осторожно покосился на дядю и позволил себе слабо улыбнуться. Глаза Бернарда сияли весельем.
— Ох, парень! Это всего лишь половина истины.
— А другая половина?
— Другая? То, что тебя все равно к ним тянет. — Он покачал головой, и улыбка его сделалась мечтательной. — В твои годы я тоже отчебучил пару глупостей, чтобы произвести впечатление на девиц.
