Котомонов мгновенно вспотел.
— Это мыло, наверно, — сказал он после паузы. — Я их стирал в умывалке, вода очень холодная.
— А что же в прачечную не сдал? — и Миша будто удивился. — У нас же есть прачечная.
Котомонов пожал плечами.
— Не знаю… Сам хотел.
— Молодец, что сам хотел, — Миша выпрямился и отвесил ему дружеский подзатыльник. — Иди в палату, одевайся.
— Ага, — Котомонов рванулся прочь.
— И вот что, — придержал его Миша. — Не ври никогда. Договорились? Не надо врать.
— Понял.
— «Есть» надо говорить, — Миша строго нахмурился.
— Есть, господин вожатый.
— Свободен.
Котомонов вернулся в палату. Там прибирали постели. Все были мрачные, и только Жижморф упоенно болтал о своих мячах, он очень любил футбол. Дома у него повсюду были мячи, горы надписанных мячей, иные даже с татуировками, из кожи каких-то людей. Отец Жижморфа разделял увлечение сына и, будучи ловким чучельником, готовил мячи из птиц и зверей. Судя по рассказу Жижморфа, все комнаты, кухня и коридор были забиты мячами. Словно какой-то чудовищный страус нанес ему в дом пестрых яиц. Это был инкубатор, в котором выращивались счастливые невидимые птицы, наполнявшие душу Жижморфа жадностью до новых и новых мячей.
— Да заткнись ты, — не выдержал Катыш-Латыш.
Малый Букер, одевшись наспех, выглянул в окно.
— Давайте быстрее, — сказал он обеспокоенно. — Уже строятся.
Действительно, из второго и третьего — кирпично-красного и охристого — корпусов уже выходили Кентавры и Дьяволы, выстраиваясь в шеренги. На плацу появился Миша и начал отдавать какие-то распоряжения. Букер озадаченно остановился: издалека, со спины, вожатый был очень похож на приснившегося богатыря.
Хрипло заквакал горн. Аргумент и Дроздофил столкнулись в дверях и мигом забыли о своей неразлучной дружбе. Дроздофил замахнулся, но тут побежали Букер, Котомонов, Катыш-Латыш и Жижморф. Они заключили драчунов в кольцо и увлекли на улицу. Паук копался, лихорадочно завязывая шнурки. Хлопали двери палат, Тритоны выходили на построение.
Там, снаружи, другие отряды упоенно махали руками в нехитрой зарядке, на которую Тритонам уже не осталось времени.
Через пять минут построились, ряды застыли. Утренний ветерок ощупывал штандарты; над скаутами парили пентаграммы, бородатые старики с трезубцами и вооруженные луками кентавры.
Миша летел по периметру, осматривая строй, и на бегу поправлял своим подопечным пилотки, ремни и голубые галстуки. Наконец, все было готово; Миша ступил в пентаграмму, начерченную в самом центре плаца, и махнул рукой. Барабанщик ударил дробь. Скауты, маршируя на месте, сделали равнение на середину. Потом отряды пошли, растягиваясь по периметру плаца. Горн поддакивал, барабан гремел. Миша стоял навытяжку и строго наблюдал за четкостью шага. Во главе Кентавров и Дьяволов печатали шаг вожатые низшего ранга, Дима и Леша.
