Вечером, за городом, он стоял на лоджии гостиницы и смотрел на звезды. Городские жители уже начали забывать, что это такое. Освещенность в городах велика, и звезды слишком бледны, чтобы произвести впечатление на людей. К тому же здесь не было смога, поэтому звезды сияли во всей своей первозданной чистоте, как, наверное, они светили над землей тысячи и десятки тысяч лет назад. Привычный взгляд Круглова выделял из звездной бесформенности и внешней хаотичности созвездия. Где-то восточней поселка висела Луна. Где-то в загадочных подземельях спутника Земли развивалась своя ни на что не похожая жизнь. Было бы очень интересно встретиться с селенитами, попытаться их понять, найти общий язык, вникнуть в их психологию, но для этого требовались знания, которыми Круглов не обладал, для этого требовалось невероятное терпение — ведь предстояло пройти через ошибки и многочисленные пробы.
Круглов смотрел на звезды и думал, что ему здорово повезло. Ему повезло, что он полетел в космос, что участвовал в межпланетных экспедициях, ему повезло даже тогда, когда врачи запретили ему самостоятельные полеты в космос, — не будь этого, он никогда бы не стал сопричастным удивительному открытию на Луне. Наверное, те, кто отправляется за пределы Земли, думают точно так же. В природе человека тяга к спокойной жизни, но в нем же одновременно живет жажда приключений. И исследование планет этому человеческому качеству полностью удовлетворяет. Скоро придет время прощания со звездами. Летать вечно невозможно, возраст этого не позволяет. Можно смотреть ночью на звезды, тысячу раз повторяя: «Я там был». Все равно эти слова покажутся фальшивыми, а прошлое — странным сном, который приснился на рассвете. Спустившись на Землю, уже никогда не увидишь, как разворачивается на обзорных экранах плоскость колец Сатурна, не увидишь движения угловатых неровных глыб кольца астероидов, не побродишь по бурому песку под темно-фиолетовым небом Марса, не увидишь, как выстраиваются в одну линию молочные луны Юпитера. И ты будешь понимать, что вышел в тираж. Время пришло. Это только казалось, что впереди вечность. И тогда останутся лишь воспоминания, да и они чаще всего кажутся прочитанными в детстве фантастическими рассказами. Да, возраст — это не шутка. Странно, но именно сейчас воспоминания вдруг обрели неожиданную свежесть, словно все, что с Кругловым случилось, происходило вчера. Многих, с кем он начинал, уже не стало под этими звездами. Впрочем, это еще надо подумать, кому из них повезло — Круглову, у которого в ближайшем будущем останутся лишь сухарики воспоминаний, или им, ушедшим из жизни в самом расцвете жизни. Помнится, Леонид Аркадьевич Лямин любил говорить, что настоящий пилот тот, кто умирает в своей постели. В чем-то он, наверное, прав. Профессия межпланетчика не любит неоправданного риска, она любит точный расчет. И все-таки тоскливо на душе от осознания того, что смерть к тебе придет в домашней постели и в окружении домочадцев. Еще тоскливее от того, что ты больше не увидишь звезды. Не те, что мы видим на Земле, что похожи на шляпки гвоздей, в беспорядке вбитых в бархатную черноту неба, а иные, разноцветно подмигивающие и недовольно бормочущие в окружающей тебя пустоте, которые дано увидеть лишь людям Неба и никому другому. Круглов вдруг вспомнил, как сказал председатель медицинской комиссии на последнем освидетельствовании. «Ну, батенька, — сказал он, — вам еще крупно повезло. Многие заканчивали куда раньше. Не расстраивайтесь, Алексей Николаевич, жизнь на этом не кончается. Будете преподавать астронавтику молодым, ведь вам есть чего рассказать. Работа для мыслящего человека всегда найдется».
