Круглов ясно представил себе, как планетолет входит в корону светила, и поморщился, ругая себя за некстати разыгравшееся воображение.
— Так договорились, Миша?
Бортинженер смотрел в сторону.
— А спросят меня? — хмуро возразил он. — Что я им, врать должен? Так они сразу это просекут. Не умею я врать, Алексей Николаевич, всегда всем понятно, что я вру.
Бортинженер был молод, и на мгновение Круглов почувствовал жалость, но тут же отогнал от себя ненужные и опасные мысли. Некогда было расслабляться. Нельзя было расслабляться.
— Учиться никогда не поздно, — сказал Круглов. — Все.
Пошли. Поручи им разбирать оборудование, которое мы везли для СКАНа. Там электронных блоков до черта, можно будет их использовать для ремонта радиостанции. Держись бодрее, Миша, а то у тебя вид, будто ты все надежды похоронил.
— А разве не так? — приподнял голову бортинженер, но Круглов уже открывал овальный люк переходника, ведущий внутрь корабля.
Экипаж планетолета состоит обычно из трех человек. Командир корабля, он же пилот, штурман и бортинженер, исполняющий также обязанности радиста. Однако на этот раз на «Ладоге» летели пятеро. Двое были пассажирами, они летели на орбитальный комплекс заменить старожилов, которые выработали биологический ресурс и должны были возвратиться на Землю. Планета Венера находилась в зоне активности Солнца, излучения светила здесь не рассеивались атмосферой, а оболочка орбитального комплекса полной защиты от них дать не могла. Поэтому был установлен предел времени нахождения на станции, по истечении которого людей надо было возвращать на Землю для реабилитации.
Пассажиров Круглов почти не знал. Оба были из Европейского Союза, один, Эрик Пельер — кажется, бельгиец, — был астрохимиком, а второй, немец Курт Везелен, — астрофизиком. Круглов не знал, как они себя поведут, узнав о случившемся с кораблем. Срывы были вполне возможны, тут самому хотелось завыть от отчаяния.
За команду Круглов мог поручиться. Из каких передряг приходилось выбираться! «Но не из таких», — шепнул внутренний голос. Пассажиры в нарушение инструкций находились в рубке управления. Впрочем, о каких инструкциях можно было говорить в их положении? Для такой ситуации инструкции были не писаны. Пока они отсутствовали, Ярницкий сумел стабилизировать положение планетолета в пространстве с помощью верньерных двигателей, которые, по счастью, уцелели. Правда, это были маломощные ионники, не стоило мечтать с их помощью затормозить планетолет, а тем более разогнать его до нужной космической скорости.
