— То есть сначала вы просто ждали?
— Я, как, впрочем, и остальные мои сотрудники, не хотел поднимать панику раньше времени. В конце концов, не на Амазонке же они потерялись. Отсюда до кратера Авалона чуть более часа полета. Тем не менее, на третий день мы начали беспокоиться. Какой бы ни был характер у доктора Трепкоса, но он же знает, что существует рабочая дисциплина. Экспедиция просто обязана время от времени давать о себе знать. В общем, на исходе третьего дня мы активировали телеметрию и получили нечто ошеломляющее…
Экран телевизора снова ожил, и в синевато-расплывчатых синих тонах возникла человеческая фигура, раскинувшая руки по камню. Теперь изображение было намного отчетливее, чем раньше.
Доктор Пирс, несколько волнуясь, сказал:
— Вы сейчас наблюдаете дно кратера вулкана, кальдера Авалона, где-то внутри жерла. Более точных координат я пока дать не могу. — Он указал пальцем на человеческую фигуру. — Но только вот этого мы увидеть, конечно, не ожидали…
Малдер весь подался вперед:
— Кто это?
— Эриксон, — сказал доктор Пирс. — Их главный сейсмолог.
— Вы с ним были знакомы?
— Да. Мы работали вместе, пока я не ушел из группы доктора Трепкоса.
— Насколько я понимаю, он мертв?
— Посмотрите сюда… — доктор Пирс нажал несколько кнопок на пульте.
Изображение поползло, и вдруг из угла выдвинулась чернильная тень, приближающаяся к лежащему человеку.
— Что это за черт? — прищурившись, спросил Малдер.
— Похоже на то, как кто-то идет согнувшись, — задумчиво сказала Скалли.
— Ты думаешь, человек?
— Малдер, я лишь говорю, какие ассоциации это у меня вызывает… — Она перевела взгляд на доктора Пирса. — Что это было, доктор?
— Мы, к сожалению, пока не знаем. Ясно только одно: это несомненно что-то живое. И потом, чем бы оно ни являлось, оно выключило телекамеру.
— Значит, все-таки человек?
— Я бы воздержался от категорических утверждений. Кстати, температура там потрясающая: что-то около 400 градусов.
— И все-таки это было что-то живое, — сказала Скалли.
— Ничто живое выдержать такую температуру не может.
— А почему вы не поехали в эту экспедицию? — спросил Малдер. Доктор Пирс выпрямился.
— Как я вам говорил, я ушел из проекта еще месяц назад. Мы с Трепкосом тогда чуть не убили друг друга.
— Даже так?
— Да. В данном случае я не хотел бы ничего скрывать.
— И из-за чего же вы так крепко повздорили?
— Хотел бы я ухитриться объяснить вам, из-за чего! Дэниэл и я… Понимаете, я всегда был Сальери, а он — Моцартом. Я всегда отставал. Мне было просто не угнаться за его стремительными концепциями. Я еще только начинал думать, а он уже получал результат. И так — год за годом, все то время, что мы работали вместе. В конце концов это у меня стал проявляться комплекс неполноценности. Но не подумайте, это не просто зависть неудачника к гению. Постепенно — видимо, с опытом — я освобождался от этого и уже начинал думать самостоятельно. А что касается экспедиции на вулкан Авалон… Мне показалось, что доктор Трепкос скатывается в подлинное безумие. Он начал так командовать остальными членами своей группы…
