Малдер уже подумывал, что именно так все и сложится, но тут впереди, где деревья, вроде, были немного реже, раздался сдавленный крик, а затем еще один крик и глухой, сопровождаемый треском веток, продолжительный шум, словно что-то тяжелое покатилось с откоса.
Он едва успел затормозить, схватившись за тонкий ствол сосенки. В сильном луче фонаря внезапно открылась довольно глубокая котловина. Три больших плоских камня образовывали ее дно, и на этих камнях, как гусеница, ворочался лежащий Танака; руки у него были раскинуты, словно их держал кто-то невидимый, а голова — то поднимающаяся, то падающая — колотилась о землю.
— Вот он!.. — закричал Восберг, выскакивая из-за спины Малдера. — Что вы стоите? Ему ведь нужна наша помощь!..
Малдер схватил его за плечо и удержал на краю котловины.
— Что вы делаете? Пустите!
— Не подходите к нему, — резко сказал Малдер.
— Пустите меня!
— Ни в коем случае!
— Ради бога! Как вы можете на это смотреть?..
Хорошо еще, что второй вулканолог отстал. Малдер сжал Восбергу руку и вывернул ее за спину.
— Он там умрет!.. — шипел Восберг, все-таки пытаясь освободиться.
— Не подходите, прошу вас!..
— Больно!..
— Не подходите!..
Оба они замерли на краю котловины, потому что другой луч фонарика в это мгновение скользнул по ее плоскому дну. Скалли все-таки догнала их, несмотря ни на что. И в голубоватом, чуть-чуть размытом круге, легшем на камни, стало видно, что Танака выгнут всем напря женным телом, словно гусеница. Но вот напряжение точно сломалось, человеческая фигура обмякла, а из вздутия на горле» вдруг выскочила заостренная, будто копье, уступчатая деревянная палка, закачалась из стороны в сторону, видимо, распрямляясь. Раздался легкий хлопок — это наконечник ее округлился и лопнул. Облачко плотной взвеси заискрилось над неподвижным Танакой. Секунду оно еще держалось, переливаясь в воздухе, а потом, как пыль, осело на дно котловины.
— Что это?.. — Малдер от неожиданности даже выпустил из рук притихшего Восберга.
— Это то, от чего, вероятно, погиб Эрик-сон, — медленно, словно во сне, не отводя глаз от дна котловины, ответила ему Скалли.
Через двадцать минут еще теплое и точно отяжелевшее в смерти тело Танаки, вытянувшись лежало в прозрачном хирургическом боксе посередине лаборатории, и сосредоточенная, серьезная Скалли, надев халат и просунув руки в пластиковые гибкие рукава, исключающие возможность непосредственного контакта с материалом, разворачивала пленку, в которую это тело было обернуто.
