Я беру Сережку, и мы ползем обратно.
— Куда вы? — торопливо спрашивает часовой.
— В преисподнюю, — серьезным тоном отшучивается Подюков.
Смерть достала Доронина, когда он нагнулся, чтобы освободить обмотку от цепких коготков проволоки. Он лежал на боку, стискивая в руке пистолет.
Я разжимаю пальцы убитого и беру оружие себе. Рука его еще теплая. Я отпускаю руку, она падает на снег. Сережка закрывает лицо Доронина пилоткой.
Наше появление взбудораживает всех, кто находится на КП батальона. Комиссар стоит у стола, Он присматривается к нам, потом делает несколько шагов навстречу и обнимает Бондаренко.
— Друзья! — говорит он. И мы чувствуем в этом слове что-то очень родное, близкое, теплое. Он по очереди обнимает всех.
— Вот удивили, — в его лапы попадает Смураго. — Молодцы, — комиссар хлопает меня по спине. — Ну, не герои ли? — Сережкина голова исчезает на его широкой груди в складках распахнутой шинели.
Шубин, Петрищев и Ситников вносят Данилина. Комиссар долго рассматривает почерневшее лицо раненого, убирает с его глаз клок волос и задумчиво говорит:
— Друзья, друзья… Запомните это!
Землянка переполнена ранеными. Мы с Сережкой замечаем знакомую улыбающуюся физиономию нашего друга Семушкина, который лежит у дверей на нижних нарах и протягивает к нам руки. Протискиваемся к нему. Дядя Никита приподнимается, хватает нас обоих за шеи.
— Робятки мои… живы, сыночки…
Данилина и Савчука осматривает фельдшер. Бондаренко и Смураго идут за комиссаром в дальний угол и садятся за покрытый бумагами и картами стол.
— Да как же вы это… как же… живы… вот и хорошо… вернулись… Митрий, Серега, — повторяет дядя Никита.
Мы садимся на краешек нар и… мгновенно засыпаем. Для нас больше ничего не существует.
У меня нет сил подняться. А Сережка вообще не пытается это сделать. Но ласковые уговоры Семушкина все же заставляют нас раздвинуть опухшие от короткого сна веки.
Бондаренко стоит возле комиссара и смотрит на часы.
— Надо, товарищ младший лейтенант, — говорит комиссар. — Наш левый фланг совершенно оголен.
Бондаренко не может оторваться от циферблата. Он, видимо, тоже только что проснулся.
— Позавтракайте и наверх, — распоряжается комиссар.
Неужели нам сегодня дадут пищу?
— Идите к Косте, — шепчет дядя Никита.
Мы поднимаемся и выходим из землянки, чтобы зайти снова с другого конца, где стоит котел нашего батальонного повара и где я уже раз завтракал с напитком «заместо кофия».
Костя встречает нас по своему обыкновению угрюмо.
