Ни о ком из них, кроме Эйнштейна, я не слыхал, но запомнил. Он еще нескольких упомянул, но этих я не помню. Потом он сказал:
— У этих ящеров мозг был маленький, может, в четверть нашего или еще меньше, но они использовали его полностью, весь без остатка. Кости этого не покажут, но они были разумными; разумными, как люди. И хозяевами Земли.
Тут Джо придумал кое-что хорошее. На какое-то время мне показалось, что он профессора прищучил, и я ужасно обрадовался, когда тот вывернулся. Джо сказал:
— Слушайте, профессор, если эти ящерицы были такие умные, почему после них ничего не осталось? Где их города, где их дома, где все то, что мы находим после пещерного человека: каменные ножи и прочее? Дьявол, если человек уберется с Земли, сколько мы за собой оставим! Мили не пройдешь, не наткнувшись на город. А дороги, а все остальное!
Но профессора остановить было невозможно. Он и не моргнул. Продолжал:
— Вы по-прежнему судите о других по человеческим меркам. Мы строим города, дороги, аэропорты и прочее, а они нет. Он жили по-другому. Образ жизни был совсем другим. У них не было городов. Не было нашего искусства. Не знаю, что у них было, потому что очень уж они чужие, и от них ничего не могло сохраниться, кроме оружия. Но и оно не сохранилось. Мы, может, каждый день спотыкаемся об их реликты и не подозреваем об этом.
К этому времени я решил, что с меня хватит. Его просто невозможно прижать. Чем умнее ты, тем умнее и он.
Я сказал:
— Послушайте. Откуда вы все это знаете? Что вы — жили с ними? Или они говорят по-английски? А, может, вы изучили язык ящеров? Ну-ка, скажите несколько слов по-ящеричьи.
Он меня уже достал. Знаете, как это бывает. Парень тебе в лицо врет, а ты его прижать не можешь.
Но профессор не вышел из себя. Он по-прежнему медленно наполнял стакан.
— Нет, — сказал он, — я не знаю их языка, и они со мной не говорили. Только смотрели на меня своими холодными жесткими глазами — змеиными глазами, — и я знал, о чем они думают, а они знали, о чем думаю я. Не спрашивайте, как это происходило. Просто так было. Все. Я знал, что они на охоте, и знал, что меня они не отпустят.
Тут мы перестали его спрашивать. Смотрели на него, потом Рей спросил:
— И что же случилось? Как вам удалось уйти?
— Ну, это просто. На вершине холма показалось какое-то животное. Длинное, футов десять, узкое, и прижималось к земле. Ящеров охватило возбуждение. Я чувствовал это возбуждение волнами. Они как будто забыли обо мне в порыве кровожадности — и побежали туда. Я сел в машину, вернулся и разбил ее.
