Пейнтер знал все про всех своих подчинённых, в том числе и о том, что отец Грейсона тяжело болен. Ему также доложили о том, что Пирс покинул базу. Посмотрев сейчас на него, Пейни спрятанную за внешней невозмутимостью. Чем она была вызвана — утренней засадой или домашними неурядицами?
Грейсон не отвёл глаз. Он просто молча ждал.
Эта встреча являлась не только инструктивным совещанием. Она была ещё и испытанием.
Пейнтер жестом предложил Грейсону садиться и сказал:
— Дела семейные, бесспорно, важны. Постарайтесь только, чтобы опоздания не вошли у вас в привычку.
— Слушаюсь, сэр.
Грейсон сел на стул. Его взгляд был прикован к чёрным кожаным папкам с досье. Между бровей пролегла складка. То, что не последовало нагоняя, слегка выбило его из колеи. «Это хорошо», — подумал Пейнтер.
Он толкнул третью папку по направлению к Грейсону и пояснил:
— Мы только начали знакомиться с материалами по предстоящей операции.
Грей взял папку и стал читать. Его глаза недоуменно сузились, но он не произнёс ни слова.
Пейнтер откинулся на спинку кресла и стукнул пальцем по сенсорной панели на своём столе. На трех экранах сразу же возникли три различных изображения. На левом появился величественный готический собор, на правом — снимок, сделанный внутри его. Повсюду лежали распростёртые тела. На среднем экране была фотография алтаря, рядом с которым виднелись обведённые мелом очертания человеческого тела. Тут был обнаружен труп священника, отца Георга Брейтмана.
Пейнтер наблюдал за тем, как взгляды его подчинённых ощупывают каждую деталь изображений, застывших на экранах.
— Массовое убийство в Кёльне, — констатировала Кэт. Пейнтер кивнул:
— Это произошло под конец полуночной мессы по случаю праздника Трех царей. Убиты восемьдесят пять человек. Мотив, казалось бы, лежит на поверхности — грабёж. Нападавшие взломали бесценный реликварий, хранившийся в соборе с незапамятных времён. — Пейнтер вывел на экраны изображение золотого саркофага и осколков пуленепробиваемого стекла от контейнера, в котором он находился. — Однако похитили лишь содержимое ковчега. Предположительно это были кости библейских волхвов.
— Кости? — переспросил Монк. — Они бросили огромный ящик из чистого золота, но зато забрали кучу костей? Что же это за публика такая?
— Пока неизвестно. В этой бойне остался только один выживший.
Пейнтер вывел на экраны две фотографии. На одной был изображён молодой человек, которого на носилках выносили из собора, на другой — он же, но теперь уже на больничной койке, с глазами, застывшими от шока.
