– Прохоров-Прохоров, – вслух повторил он.
В дверях появилась заспанная Татьяна, кутающаяся в халатик. Она услышала, что в магнитофоне играет запись Коваленко и спросила, кивнув на источник звука:
– Фанатеешь?
– А? – переспросил Краб. – Что?
– Нравится, спрашиваю, – пояснила Татьяна, присаживаясь на кухне, – фанатеешь от слова "фанат". Сленг такой.
– Да, хорошие песни писал Коваленко, – ответил отец, – но не дождался он своего звездного часа, провалялся в картонной коробке до самой смерти.
Татьяна восприняла слова отца как упрек и ответила, что она для Коваленко ничего сделать не могла, она же не продюсер, а просто певица. Но сама в глубине своего мозга подумала, что могла она, могла ведь хотя бы послушать, если человек был так упорен, значит, ему действительно все это было очень нужно. Соврала Татьяна отцу – и время у нее есть и связи у нее есть – знакомых в шоу-бизнесе много, пристроила бы композитора из Няндомы хотя бы в оркестр куда играть или на студию. И был бы он тогда жив.
– Сейчас вот будут у меня рождественские каникулы, – пообещала отцу Татьяна, – я все кассеты и диски переслушаю. Все, что у меня есть в коробке, все переслушаю. Обещаю тебе!
Но Краб сказал, что дело сейчас не в коробке, как бы самим им не оказаться в коробке, только в длинной деревянной. Нужно было срочно что-то предпринимать, чтобы не оказаться снова под прицелом пистолета. Как известно – лучшая защита – это нападение, но дело осложняло то, что подозреваемых в покушении на Татьяну было слишком уж много и в какую сторону направить свои усилия известно не было. Тем более, что и Татьяна, и ее отец были в сыскном деле, как выразился Прохоров "ди-ле-тантами".
– А я сейчас спала, – сказала Татьяна, – и мне пришло откровение, что это не Бальган хочет меня убить. Понимаешь, я проснулась и подумала, что если бы это Бальган желал моей смерти, чтобы заработать на ней денег, то он бы наверняка подстроил бы какую-нибудь автокатастрофу или мое самоубийство. Для прессы. Такие смерти выгоднее для промоушена. Внезапная гибель в аварии трагична, вызывает сочувствие у народа, а внезапное самоубийство артиста ведет за собой массу слухов и домыслов, что позволяет еще долгое время держать еще долгое время интерес к нему на хорошем для продаж уровне. А если артиста застрелили, мне кажется, это не так интересно как самоубийство или авария.
– А мне Бальган рассказывал про какого-то известного мужика-музыканта, которого застрелили из пистолета, – парировал Краб, – застрелил его маньяк. Забыл, правда, я как мужика этого звали. Не по нашему.
