Денег на хорошего адвоката у Кувадлы не было, потому и получить срок по минимуму он не рассчитывал. Вот уже месяц шел, как следак его в Бутырке мурыжил – оперу спешить некуда. Но и Кувадла уже научился жить так, чтобы о времени не думать. А поскольку был он блатным со стажем, то братва его поставила смотрящим по хате. Своего адвоката, которого Кувадле бесплатно предоставили, он два раза всего и видел. Сразу понял, что толку от него никакого. Говорит, а сам в это время о чем-то другом думает. И мешки под глазами синие, как у всякого, кто выпить лишнее любит.
В наполненной не выше тюремного норматива камере шла обычная жизнь, каждый из подследственных коротал время, как умел. Кто резался в «стирки» – карты, благоразумно отгородившись на шконке занавесочкой, кто играл в нарды, в это время одновременно работали два телевизора. По одному шел футбольный матч. Но после того как из-за мяча Кувадла и загремел на нары, о футболе ему и думать не хотелось. На экране второго телевизора гордо вышагивали манекенщицы, демонстрируя высокую французскую моду. Нормальный мужик по своему желанию такое на «вольняшке» смотреть не станет, разве что за компанию с женой. И то, если сильно попросит. Но тюрьма – другое дело. Мужчины, не видевшие живых женщин кто по месяцу, а кто и по полгода, таращились на экран, пускали слюни и, конечно же, взахлеб комментировали, что бы они с такими телками вытворяли, доведись им чудом перенестись за тюремные стены.
– У меня такая же в Саратове осталась, – зычно проговорил худосочный первоход в круглых очках-велосипедах, – один в один. Ноги от ушей, а волосы, как солома желтые и длинные, до самой задницы. И глаза голубые. – Он жадно затянулся плохонькой сигареткой.
Короткий окурок сжимал между двух спичек, чтобы выкурить до последнего. Затянулся и тут же закашлялся.
– Если ноги от ушей, то и задница у нее вместо головы, – пробасил один из зрителей – любителей высокой моды.
– Пошел ты… – очки-велосипеды блеснули.
– Куда? – тут же зло прозвучал вопрос.
Мгновенно воцарилась тишина. Все ждали, что же ответит очкарик. Даже картежники выглянули из-за занавески. В тюрьме надо строго следить за тем, что говоришь. Пошлешь неосторожно не в ту сторону или про матушку собеседника вспомнишь, можешь до утра и не дожить. За решеткой все сказанное воспринимается серьезно. «Косяк» в любой момент случиться может. Кувадле не хотелось, чтобы сейчас принялись выяснять отношения. Он незлобно и тихо произнес, но в тишине слова смотрящего хаты прозвучали веско:
