В логику смешной машины, предназначенной стереть грань между музейным искусством и искусством уличным, не демонстрировать культуру, а производить оную, вписывается не только Бобур, но и вся жизнь вокруг здания. Музей лишен монументального входа, без которого музеи в то время были немыслимы, но взамен Пьяно и Роджерс разбили перед ним большую пешеходную площадь, на которой клоуны, мимы, жонглеры, пожиратели огня, певцы с гитарами и продавцы сувениров занимают туристов, а торговцы легкими наркотиками – молодых людей в кожаных куртках, с красными волосами и пирсингом. Жизнь кипит – и кипела, даже когда сам Центр был закрыт на реконструкцию (до 1 января 2000 года), а значит – задумка удалась.
На площади Бобур, с левой стороны от входа в Центр, стоит одноэтажный павильон Мастерской Константина Бранкузи (Atelier Brancusi). К югу от Центра, перед церковью Сен-Мерри (Eglise Saint-Merry), – фонтан Стравинского (fontaine Stravinsky) работы Жана Тингели и Ники де Сен-Фаль: забавные цветные фигуры разыгрывают спектакль, по очереди выпуская струйки воды. Под фонтаном находится основанный Пьером Булезом Центр музыкальных исследований ircam. Выходящая на поверхность часть Центра – башня из стекла и красной терракоты – также дело рук Ренцо Пьяно.
Квартал Марэ начинается сразу за улицей Бобур (rue Beaubourg), а восточной границей ему служат бульвары Бомарше (boulevard Beaumarchais) и Тампль (boulevard du Temple); на севере Марэ доходит до улицы Тюрбиго (rue de Turbigo), на юге – упирается в Сену. В старину здесь было болото, откуда и пошло название этой местности (marais – "болото"). В XII веке трясину с северного ее конца начали осушать рыцари-тамплиеры; рядом располагалась средневековая еврейская община Парижа; неподалеку, на месте нынешней площади Вож (place des Vosges), стоял дворец Турнель, где жили французские короли до переезда двора в Лувр в середине XVI века. После того как при Генрихе IV эта, ближняя к Сене, часть болота была окончательно осушена, юг Марэ стал первым в Париже аристократическим районом. Знатные семьи с удовольствием строились друг подле друга на незанятой еще местности, за какие-то полстолетия до того вообще находившейся за чертой города. От XVII века в этой части Парижа сохранилось не менее сотни особняков. Потом в квартал, прослывший элегантным, начали втираться нувориши-буржуа, старые семьи заскучали, съехали на запад, за ними потянулось и среднее сословие – квартал скатывался по социальной лестнице все ниже и ниже. Дворцы превратились в совершеннейшие лачуги. Казалось, Марэ на роду было написано превратиться в ничем не примечательный рабочий район. Даже градостроительная горячка Оссманна не затронула этой части города. Внимание к себе Марэ стал привлекать около сорока лет назад. В отреставрированных особняках поселилась артистическая элита, а вслед за ними в этом районе, на улицах
