* * *
Императору доложили о происшествии, и в свете недавних видений он не сразу отдал приказ об уничтожении, а пожелал посмотреть на диковинную находку. Инопланетян такого типа он еще никогда не видел, с такими белыми, выцветшими волосами, неестественно гладкой и очень бледной кожей и пятью пальцами вместо четырех. Он не был похож на Посланника, но ведь пути К'Таага неисповедимы. Незнакомец был без чувств, и Шенгуф велел его приковать к полу за руки и за ноги и подождать, пока очнется. Его раздосадовало только одно — как только они извлекли пилота из разбитого катера, последний самоуничтожился, рассыпавшись в серебристую пыль.
* * *
Катер с «Глории» выполнил посланный ему приказ, но теперь нужно было вытаскивать напарника и доделывать их задание. Нат запустила программу трансформации для внешнего вида «Глории» и, уныло вздохнув, влезла в псевдоматериальный скафандр, изготовленный в лучших традициях гшаммской мифологии.
* * *
Сразу, как только, покинув родной мир, гшаммцы начали бороздить пространства Вселенной, их необычайно смутило, что в космосе не обнаруживалось ничего похожего на бога К'Таага или других персонажей традиционного пантеона, по идее, обитающего именно на звездных небесах. Эта смутная тоска по знакомым идеям гнездилась в каждом настоящем гшаммце, и когда на гигантском экране флагмана вдруг ниоткуда объявилась огромная голова К'Таага, словно сама собой висящая в космическом пространстве и окруженная синеватой дымкой силовой ауры, то дежурные офицеры испытали скорее восторг и облегчение, чем удивление. Они пали ниц, а Шенгуф, бывший там же, приказал:
— Открыть главную пристань.
«Да, — с удовлетворением подумалось ему — Вот это настоящий Вестник».
Каждая мелочь в его виде свидетельствовала о том. Шипы, членистые конечности, даже слизь на панцире над рядами сверкающих ногочелюстей, все было так, как надо. Именно так и должна выглядеть Колесница Небес, на которой разъезжают гонцы Всевышнего. Парящая голова плавно вплыла через квадратный черный провал причала, и, пока с душераздирающим скрежетом опускались плиты, отсекая космический вакуум, и с шипением заново накачивалась атмосфера, священная персона опустилась на плиты. Едва закрылись шлюзы, а в помещение поспешно вбегали и преклонялись люди (полный горделивой радости Шенгуф был одним из первых), Колесница Небес разжала все пятнадцать челюстей. Из-за многосуставчатых зубов, как из-за ширмы, выбралось под желтый исскуствен-ный свет семнадцатиногое существо с длинным рядом отблескивающих глаз на головогруди. О связи с гуманоидами напоминали только четыре черепа, укрепленные золотыми цепочками на спине. Несомненно, с точностью до деталей, это был Мокх-Тамиян, Жало Бога, его грозный и могущественный посланник. Число черепов указывало на число жертв, которые он намерен был забрать с собой для Повелителя Неба и Тверди. В звенящей тишине пристани, над опустившимися ниц гшаммцами и склоненной головой императора, зазвучал его свистящий и скрежещущий голос:
