Но пришла иная мысль, и улыбка исчезла с ее лица, когда она снова внимательно посмотрела на мужа.
— Не за что, — ответил он. — Всегда рад услужить, моя дорогая.
— Когда прибудем домой…
— Я снова прыгну на твои кости! — с наигранным энтузиазмом воскликнул он и изобразил широкую улыбку. На деле он думал, что вряд ли бы поднялся, даже если бы перед ним прошелся парад далласских «Каугерлз» в костюмчиках голливудского Фредерика. И дело было вовсе не в том, что в Моханке они вдруг зачастили. Дело было в «судьбе» — «ХУДЕЮЩИЙ». Не могло быть на весах такого предсказания — просто игра воображения. Нет, все выглядело не менее реальным, чем название газеты. Вот что было самым страшным — реальность этой надписи: ХУДЕЮЩИЙ! Да никакому безумцу в голову не пришло бы вставлять в набор предсказаний подобное. У «предсказателей» набор всегда был один и тот же, вроде предстоящего путешествия или встречи со старыми друзьями. Никогда не бывало и быть не могло даже такой более деликатной формы, скажем: вам предстоит немного сбавить вес.
Значит, имела место галлюцинация.
«Именно так!»
Отсюда следует, что у него крыша поехала.
«Ну, ну, брось! Это уже слишком.
Да нет, не слишком. Плохая новость, когда воображение выходит из-под контроля».
— Ты, конечно, можешь прыгнуть на меня, если хочешь, — сказала Хейди, — но я желала бы, чтобы ты прыгнул на весы в ванной…
— Ладно тебе, Хейди! Ну, сбросил в весе — подумаешь, дело!
— Я даже горжусь тем, что ты возвращаешь себе форму, Билли. Но мы с тобой последние пять дней были постоянно вместе, и мне просто в голову не приходит, почему и как ты теряешь вес.
Он внимательно посмотрел на нее, но она не ответила взглядом: смотрела прямо перед собой в ветровое стекло, сложив руки на животе.
— Хейди…
— Ты ешь столько же, сколько всегда. Даже, может быть, немного больше. Горный воздух, знаешь, возбуждает аппетит.
— Не надо подслащивать пилюлю, — сказал он, притормаживая, чтобы бросить в автомат дорожную пошлину. Губы его сжались, а сердце забилось чаще. Внезапно супруга вызвала в нем раздражение. — Скажи прямо, что я прожорливый боров. Чего крутиться вокруг да около? Я не обижусь.
— Ну почему ты так?! — воскликнула она. — Зачем ты меня обижаешь? Билли, ведь все было так чудесно.
Ему не надо было оборачиваться к ней на сей раз, чтобы понять по ее дрогнувшему голосу, что она на грани слез. Он тут же раскаялся, но раскаяние не убило раздражения и страха, который таился под ним.
