Тадуз Лемке, в ночной рубашке, спускавшейся до его костлявых колен, босой, вышел в свет костра. Рядом с ним, в хлопчатобумажной ночной рубашке, обволакивающей ее соблазнительные бедра, была Джина.
— Та миг мамма! Та миг… — Она выхватила взглядом Билли, стоявшего в середине круга в мешковатом плаще и несоразмерных штанах. Вскинула руку в его направлении и вновь обратилась к старику, словно собираясь напасть на него. Остальные в бесстрастном молчании наблюдали за происходящим. В костре громко треснуло полено, рассыпав золотой фонтан искр.
— Та миг мамма! Ва дыббук! Та миг инте тилль мормор! Ордо! Ву дерлак!
— Са хон лагг, Джина, — ответил старик. Его голос и выражение лица были безмятежными. Одна корявая рука потянулась и погладила роскошные волны ее черных волос, ниспадавших до талии. Пока что он ни разу не взглянул на Билли. — Ви ска станна.
На миг она сникла, и несмотря на ее соблазнительную фигуру, Билли показалось, что перед ним совсем юная девочка. Затем она обернулась снова к нему с пылающим взглядом, словно подлили горючего в затухавший костер.
— Вы не понимаете нашего линго, мистер?! — крикнула она ему. — Я говорю моему старому папе, что убили мою старую маму! Я говорю, что вы демон, и нам следует убить вас!
Старик положил ладонь на ее руку. Она стряхнула ее и бросилась к Билли, едва не ступив босой ногой в костер. Волосы развевались позади нее.
— Джина, ферклиген глад! — крикнул кто-то встревожено, но никто больше не издал ни звука. Ничуть не изменилось безмятежное выражение лица старика: он смотрел, как Джина приближается к Билли, словно родитель, наблюдающий за резвым ребенком.
Она плюнула ему в лицо громадным плевком, — видно, ее рот был полон слюны. Билли ощутил ее слюну даже у себя во рту. На вкус напоминало слезы. Она посмотрела на него в упор своими огромными глазами, и несмотря на все происшедшее, на все, что он утратил, Билли осознал, как хочет ее. И она это поняла — в черноте ее глаз горела ненависть.
— Если это может вернуть ее, плюй на меня, пока я не утону в плевках, — сказал он. Голос его на удивление прозвучал ясно и мужественно. — Но я не дыббук, не демон, не чудовище. То, что вы видите… — он поднял руки, и костер на миг просветил его одежду насквозь, сделав похожим на иссохшую белую летучую мышь… — это то, что я и есть.
На мгновение лицо ее отразило нерешительность, почти страх. Хотя слюна все еще стекала по его лицу, выражение ненависти покинуло ее глаза, и Билли мысленно поблагодарил за это.
