Алиса по пути к свету, который вырывался из дверного проема, пыталась уверить, что у нее не было никаких дурных намерений, и что она как раз и зашла, чтобы уточнить… Но ее никто не слушал. И даже слегка подталкивали в спину. Алиса сгорала от стыда и кипела от возмущения из-за того, что с ней так бесцеремонно обходятся. И этот трус Филипп за нее не заступился. Курносого француза вообще нигде не было. И тут Алиса поняла его коварный план. Он ее убедил в том, что с собаками можно заходить в собор, прекрасно понимая — возникнет скандал. И под шумок они проскользнут на колокольню.
Алиса хотела уйти в отель, чтобы там уединиться и пережить обиду, а потом навсегда покинуть этот вероломный город. Но любопытство одержало победу. Она отошла на край площади к каменной шишечке, что в точности копировала соборные шпили. Помощники Филиппа в костюмах волхвов уже закрепляли трос у основания крестов. Третий восточный царь занимался отвесами. А сам Филипп в проеме колокольни готовил шест, с помощью которого канатоходцы сохраняют равновесие.
Потихоньку стала собираться толпа, обратившая внимание на шевеление в готической выси. Филипп вылез на шпиль и явил миру дар скалолазания. На вершине он схватил одной рукой канат, а другой молниеносно расправил крылья за спиной. Его товарищ спустился по выступам и в качестве промежуточного звена принял снизу шест. И сразу после этого волхв, координировавший ход операции с колокольной площадки, попал в окружение монахов. Они стащили его и принялись угрожающе кричать Филиппу, но он их игнорировал. Игнорировал, ибо парил над миром.
Стихли истеричные женские крики, вызванные шоком от первых шагов брутального ангела, примчалась полиция, прозорливо возникли на месте сенсации фотографы и даже телевидение. Филипп прошелся туда-сюда, немного посидел на тросе и даже прилег. Осмелевшая толпа встретила этот элемент программы овацией. Над собором возник вертолет — по-видимому, оттуда происходило телевизионное включение live.
В какой-то момент Алисе стало жутковато — подул ветер, и крылья, хоть и были совсем маленькими, стали Филиппу серьезной помехой. Кажется, он даже хотел их отстегнуть, но понял, что это опасно. Все вокруг стали громко кричать, чтобы он спускался. Так могли себя вести только люди, не знакомые с Филиппом. Спуститься в минуту опасности значило струсить.
Он гордо постоял на тросе, пока не стих шквал, потом немного погулял и пришел к мысли, что чудо уже в полной мере свершилось. Ничего нового придумать нельзя. Следовательно — ангелу пора возвращаться на землю.
