Астарт волновался не меньше своей возлюбленной. Они медленно брели по мелководью, обнимая за плечи друг друга.
— Нет, не могу ждать утра. Я боюсь. Любимый мой, а вдруг боги не захотят соединить нас…
Астарт готов был угрожать богам. Он мучительно ждал, взывая к Мелькарту. Вся его страсть борца вылилась в молитву. И странная же то была молитва: б ней смешались мольба о счастье его и Ларит с мольбой помочь тем, кого он, по сути дела, покинул, которые, может быть, в этот момент гибнут… Ларит не менее страстно шептала рядом, стоя на коленях и подняв лицо к звездам.
Из-за моря выкатила луна, лик богини. Пальмы и пинии оделись в сверкающие саваны. Дюны закутались в тонкое нежное покрывало, сотканное из блесток песчинок.
Ларит с мольбой тянула руки к небу, и зачарованный Астарт, забыв обо всем, смотрел на нее — ложбинка позвоночника извивалась как священный урей. Астарт вскочил. — Может, уже выбросило. — И я с тобой!
Астарт торопливо шел у пенной линии морского наката. Что-то чернеет. Его юбка и ее туника, распластавшись, как живые усталые существа, лежали порознь… Астарта прошиб холодный пот.
— О Мелькарт!..
— Нашел? — Ларит бежала во весь дух, взбивая нотами подкатившуюся волну. И столько в ее крике было надежды, что Астарт дрожащими, непослушными пальцами соединил оба символа.
— Вместе, — сказал он изменившимся голосом. Ларит ликовала.
Потом они лежали в роще, сравнивая шум пальм и сосен, прислушивались к биению сердец и к ночным звукам.
— Любимый, ты же знаешь: жрица, ставшая женой, не приносит счастья ни себе, ни мужу. Бывало, и до нас жрицы уходили из храма, но затем возвращались, и несчастней их не было на всем свете.
— И они знали, что вернутся, и все же уходили…
— Ибо крепка, как смерть, любовь…
Утром они увидели одинокий парус, растущий на глазах. «То, что осталось от заговорщиков?» Сердце Астарта сжалось от предчувствия беды.
Днище зашуршало по песку, и грязный, окровавленный Эред обнял сразу обоих.
— Победа! — смеялся он.
— Тир ваш? — недоверчиво произнес Астарт, все еще находясь во власти предчувствий.
— Нет. Мы захватили дворец, первого визиря — настоящая крепость внутри крепости! Рабы и простолюдины избрали тебя шофетом, первым шофетом Тира! Ларит! Наш Астарт — шофет, равный царям! Вы что, не понимаете?
Бедная жрица, прижав руки к груди, умоляюще смотрела то на одного, то на другого. Ей было ясно: ее недолгому счастью пришел конец.
— Ни царем, ни шофетом быть не желаю! — решительно заявил Астарт и сел на песок. — Никуда отсюда не двинусь.
