— Погодите, — подал голос подсудимый. — А платить как будете? Сдельно, что ли?
— Ах, тебе еще и платить?! — возмутились в зале.
— А вы как думали? Я, значит, личным примером, в поте лица, из кожи вон — а мне шиш? И вообще, что за метод?..
Но весы Фемиды уже качнулись в последний раз и остановились. Участь несуна была решена…
…Свой камень Сизиф катал строго по КЗОТу — пять дней в неделю с восьми до пяти с перерывом на обед, а от сверхурочных отказывался наотрез. Служебные сандалии быстро рвались, и на общих агорах Сизиф часто выступал по этому поводу, с болью и гневом отзываясь о бюрократах из отдела охраны труда.
Своей новой работой Сизиф был доволен — свежий воздух, всегда на виду. Иногда, катя камень наверх, он с удовольствием вспоминал, как торговался с покупателем — швырял кепку оземь, обижался, поминутно уходил… Удалось слупить крупную сумму, а заодно взять заказ еще на два куска розового мрамора.
Между прочим, Сизиф катал по склону кусок пемзы, украденный на центральном складе и выкрашенный под мраморный цвет. Платили ему по-среднему».
На этом история о Сизифе заканчивалась.
Я подумал и сделал пометку:
3. Отражена работа товарищеского суда (хорошо).
Подумал еще немного и добавил:
4. Работа товарищеского суда отражена неправильно (не хорошо).
Следующий отрывок назывался «Неуязвимый Ахилл». Я не стал пока делать пометок и начал читать…
«Неуязвимый Ахилл
Из всех многочисленных подразделений завода «Олимп» наибольшее внимание всегда уделялось цеху амфор и дисков. На всех совещаниях, летучках, планерках и агорах обязательно говорилось: «Особое внимание, товарищи, нам нужно уделить амфорно-дисковому цеху, выпускающему товары народного потребления. Он снова завалил все показатели». Порой употреблялось выражение «усилить контроль», временами — «повысить ответственность», иногда даже — «нельзя больше мириться». Цех амфор постоянно находился под усиленным контролем, в центре особого внимания, зоне повышенной ответственности и с ним никто не желал мириться. Но план все равно регулярно срывался, а качество если и не ухудшалось, то лишь потому, что добиться этого было уже невозможно.
Население упорно отказывалось покупать диски для метания, ссылаясь на их невыносимую тяжесть. Амфоры тоже никто не брал. С одной стороны, импортные были просто красивее. С другой, амфоры «Олимпа» из-за несовершенства технологии выходили очень толстостенными, так что для зерна или масла оставался лишь узенький просвет посередине. В конце квартала олимповские изделия частенько получались вовсе без просветов, и торговая сеть начинала бунтовать.
