Старик сейчас же убирал орган слова в надлежащее место, но потом, через минуту, начинал его снова выпускать понемногу: зачем он это делал, никто у него допроситься не мог.
«И приидоша к нему беси», — продолжал между тем Басардин, невольно улыбаясь. У него самого в это время были порядочные бесенята в голове.
«Коли так все пойдет, так с тетки-то рублей пятьсот сорвать можно будет!» — думал он и продолжал читать: — «Отьидитие от меня, окаянные, рек Афанасий».
«А Иродиадка все отвертывается!» — вертелось в это время в голове молодого человека, и голос его делался совершенно невнимателен.
— Ну, будет, друг мой! — говорила Биби, думая, что он устал.
Виктор закрывал книгу, осторожно подавая ее тетке и сам, усевшись смиренно в кресло, задумывался. В эти минуты его волновали самосильнейшие страсти: с некоторого времени он решительно не в состоянии был равнодушно видеть стройного стана Иродиады и ее толстой косы, красиво расположенной на затылке.
— Иродиада, куда ты! Постой! — говорил он ей, когда она, вечером после ужина, приходила и ставила ему графин на стол.
Первоначально Иродиада отвечала на это одним холодным взглядом, но Виктор простер свои искательства и дальше.
— Погоди, постой! — говорил он, встретив ее раз в темном коридоре.
— Барин, что вы? Перестаньте… Право, тетеньке скажу! — проговорила Иродиада, стараясь поскорее пройти мимо него.
— Ну да! как же! скажешь! — говорил Виктор и сделал чересчур смелое движение.
Иродиада сердито оттолкнула его и прошла.
Биби она в самом деле, должно быть рассказала, потому что та была день или два очень суха с Виктором. Злоба в душе его забушевала. Поймав снова Иродиаду в коридоре, именно после описанного нами чтения, он остановил ее.
— А, так ты ябедничать! — произнес он и так распорядился, что Иродиада, для спасения себя, сначала толкалась, а потом укусила ему плечо.
— Ты еще кусаться! — проговорил Виктор и схватил ее за косу.
Иродиада закричала на весь дом:
— Батюшки, бьют!
На этот крик со всех сторон высыпали девки со свечами и сама Биби.
— Она мне грубит! — сказал Виктор, указывая на Иродиаду.
— Матушка, вся ваша воля, — отвечала та, поправляя свою косу и куда-то мгновенно скрываясь от стыда.
— Виктор Петрович, что это такое? — произнесла Биби.
— Виктор Петрович!.. — передразнил ее Виктор: кадетская натура его не выдержала при виде сморщенного и сердитого лица тетки. Кроме того, он был очень уж взбешен.
— А, так вы так! — произнесла Биби и сейчас же удалилась.
