— Зачем же оно тут висит?
— У крестьян всегда так, — отвечал Александр нехотя.
Видимо оба говорили совершенно не о том, о чем бы им хотелось.
С печки в это время начал уже явственно слышаться храп Петра Григорьевича.
— Опустите вашу ручку под стол, — проговорил вдруг Александр, наклоняясь низко-низко над столом.
Соня сделала движение, чтобы в самом деле опустить ручку; но в это время дверь скрипнула. Молодые люди вздрогнули и пораздвинулись.
В избу вошел хозяин с еще более всклокоченною головой и бородой и стал оглядывать избу.
— Где ваша девушка-то тут? Шла бы ужинать!.. Дашутка! — крикнул он.
И Дарья действительно появилась откуда-то из-за печки, где она было-прикурнула.
— Она была здесь! — сказала, закусив губки, Соня.
— Да, — прошептал и студент, не менее ее сконфуженным голосом.
Дарья однако, ни в чем, кажется, неповинная, смиренно ушла, а Никита не уходил.
— Я вот все на молодого-то барина гляжу, признать никак не могу, чей такой? — сказал он, не спуская с Александра глаз.
— Я Аполлинарии Матвеевны Баклановой сын, — отвечал тот.
— Слыхал… Папенька-то у тебя ведь ныне помер?
— Да!
— Ты сам-то из военных, что ли, али, может, межевой? — продолжал Никита, уже садясь на лавку.
Он заметно был выпивши.
— Я студент, — отвечал Александр.
— В ученьи еще, значит. По росту-то, словно бы и службу тяпать пора.
— Это все равно, что на службе: нам дают два чина.
— За что ж это?
— За ученье.
Никита покачал головой.
— Плохо что-то, паря, ваше ученье-то, — сказал он: — много тоже вот вашей братьи этаких проезжает из кутейников и из дворянства; пустой народ, хабальный… офицеры невпример подбористее будут, складнее.
Александр на это счел за лучшее только усмехнуться.
— В женихи, что ли, к барышне-то ладишь? — не отставал от него Никита, показывая головой на Соню.
— Нет, не в женихи, — ответил ему насмешливо Александр.
— Нам нельзя, мы родня, — подхватила Соня.
— Родня! Ишь ты, а! — произнес Никита, как бы удивившись. Коли родня, значит, нельзя теперь.
— Отчего ж? — спросил уж Александр.
— В законе не показано.
— Что ж, что не показано! Это вздор!
— Как вздор!.. нет!.. Счастья при том не бывает. Коли тоже, где этак вот повенчаются, так опосля, чу, и не спят вместе, все врозь… опротивеет! — объяснял Никита откровенно, и Бог знает, до чего бы еще договорился; но в дверях показалось лицо Михайлы, кучера Надежды Павловны.
— Что те? — спросил он его.
— Сена-с! — отвечал тот вежливо.
— А не хочешь ли полена-с? — отвечал ему Никита, впрочем, сейчас же встал и пошел.
