Взбаламученное море | страница 128
— Денег, — произнес Эммануил Захарович с тем неуловимым выражением, которое появляется у человека, когда его тронут за самую чувствительную струну: — я все делаю!.. все!.. — прибавил он.
— Они очень хорошо это и чувствуют-с, — отвечала Иродиада.
— Где зе чувствуют, где? Не визу я того…
— Молоды еще, сударь, они очень! — отвечала Иродиада.
— Ты зе любись Иосифа, любись?
Иродиада улыбнулась и грустно потупилась.
— И меня-то Бог не помилует за то… — сказала она.
— Не Бога зе она боится!
— Бога не Бога, а что в свое еще спокойствие и удовольствие жить желают.
— В свое удовольствие! — повторил досадливо Эммануил Захарович и, встав, подошел к заветному шкапу.
— Сколько зе тебе? — прибавил он, вынимая оттуда не совсем спокойною рукой тысячную пачку денег.
— Всю уж пожалуйте, — отвечала, проворно подходя к нему, Иродиада и почти выхватывая у него из рук пачку и опуская ее в карман.
На лице Эммануила Захаровича опять промелькнуло какое-то неуловимое выражение.
— Я приеду! — сказал он каким-то угрожающим голосом.
— Приезжайте-с! — сказала Иродиада и пошла.
Но Эммануил Захарович опять прикликнул ее.
— Ты из насих? — спросил он ее.
— Чего-с?
— Из евреев?
— Нет-с!
— А я думал, сто из евреев!.. — продолжал он, устремляя на нее недоверчивый взгляд, а потом перенес его на висевшую на стене картину, изображающую жертвоприношение Авраамом сына. Как тому для Бога, так ему для своей любви ничего, видно, было не жаль.
В сенях Иродиаду опять остановил швейцар.
— Иосиф Яковлевич просил вас зайти к нему на минуточку, сказал он.
— Может и сам к нам прийти; мне еще некогда! — отвечала она бойко и, выйдя на улицу, сейчас же взяла извозчика и поехала домой.
— Привезла, барыня, — сказала она с восторгом, входя и подавая Софи пачку ассигнаций.
Софи только усмехнулась.
— Что же он говорил? — спросила она.
— Приедут послезавтра вечером.
Софи сделал недовольную мину.
— Вы уж полюбезничайте с ним, — сказала Иродиада.
— Как же, сейчас! — отвечала Софи и, когда Иродиада вышла, она всплеснула почти в отчаянии руками.
— Господи, когда меня Бог развяжет с этим человеком! — произнесла она.
5
Воркованье голубков
Вечера на юге наступают ранее и быстрее.
Софи сидела с Баклановым в кабинете ее покойного мужа, после смерти которого она сейчас велела вынести все хоть сколько-нибудь напоминающие его вещи и оставила один портрет его, и то потому, что он был превосходно написан и вставлен в щегольскую золотую раму. На изображении этом покойный Ленев был представлен в совершенно ему несвойственной величественной позе и как бы с презрением смотревшим на оставленный им теперь мир.