— Здравствуй! Мы с тобой несколько знакомы, — сказал он.
— Вы мне, что ль, это говорите? — сказала она приятным голосом.
— Тебе… Я тебя видел и восхищался тобой в Дубнах.
— Гм! — усмехнулась на это женщина.
Александр взял небольшой деревянный стул и сел против нее.
— Ты замужем?
— Али нет! — отвечала красавица, кидая на него лукавый взгляд.
— Где ж у тебя муж, в Питере?
— В Питере, чтоб бока повытерли! — отвечали за нее другие бабы и засмеялись.
Один из стоявших под полатями парней и как-то мрачно на все это смотревший подошел и зажег освещавшую лучину посветлее. Красавица Александра еще больше выглянула перед ним во всей своей красоте.
— О, ты дивно хороша! — воскликнул он, ероша свои курчавые волосы.
— Ну, вот что! Какой он! — говорила, смеясь та.
Иона Мокеич между тем ходил и угощал наливкой.
— Выпей, душенька, — говорил он, подходя к Александру.
Тот в сильном волнении и не видя сам, что делает, выпил стакан залпом, а потом другой.
— А, краля писаная! — воскликнул Иона Мокеич, увидав бабу-красавицу. — Ну, выпей!.. Белогрудая, белозубая, пей! — говорил он ей.
Та отпила немного из стакана.
— Ой, не люблю я этого: крепкое какое, пес!
— Да что вы орехи-то бережете?.. давай орех-то, — сказали другие бабы, от глаза которых не ускользнули лежащие в корзине сласти.
— О, сейчас! — воскликнул Александр, вскакивая, и, схватив оттуда целый тюрик орехов, поднес их и стал перед своей красавицей на колени.
— Все тебе, царица души моей! все!
— Ой, девоньки, какой он! — смеялись бабы.
Иона Мокеич в это время суетился около других девушек и женщин.
— Пейте, мои голубушки, пейте! — говорил он им, угощая их пряниками и наливкой. Последняя, впрочем, больше за ним самим оставалась.
«Калинушка с малинушкой», — затянули наконец посидельщицы.
«Лазоревый цвет», — подхватил за ними Иона, довольно чистым тенором.
«Веселая беседушка», — пели те.
«Где милый мой пьет!» ух! — допевал Иона и затем так расчувствовался, что стал промеж девушек и двух, ближайших к себе, обнял и стал прижимать их к бокам своим. Одна из них колотила его при этом легонько кулаком в голову, а другая подносила к лицу зажженную куделю. Он только отфыркивался и повертывался от одной к другой.
Александр тоже не отставал от приятеля. Он декламировал перед своей красавицей:
«Все в ней гармония, все диво,
Все выше мира и страстей:
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей».
Девушки и женщины смеялись, а парни, напротив, все что-то между собой переглядывались, а некоторые даже перешептывались…
