Меркантильные частности жизни также претерпели изменения к лучшему. Через ловчилу приятеля он умудрился поменять с посильной доплатой свою комнату на однокомнатную квартиру в том же районе, имевшую, правда, после алкаша обменника жуткий вид. Но тут подкатился гонорарчик, и призанял, и, сделав успешное усилие, чтобы забыть обо всех своих кредиторах, организовал в квартире ремонт. Ни с одной из жен предусмотрительно не заимел ничего общего, кроме штампа в паспорте. В конечном итоге дело ограничилось парой штампов, вроде как «вошел-вышел». Результат получился налицо. Свободный мужчина в возрасте Христа. Интеллигентной профессии, не лентяй. Рост выше ср., обр. неок. выс., жильем обесп., без вр. пр. По большому-то счету, действительно почти без, не курил вот никогда в жизни. Колес пока не заимел, но все впереди. И вообще, пускай женщины его возят.
С таким вот багажом двигался он по нашим ро ковым девяностым. Тогда же и случилось с ним его первое Тогда. Примечательно, что подкралось со стороны, откуда он и ожидать не мог, какую считал у себя самой защищенной — из его легкой и после второго развода безоблачной личной жизни. Он поднял трубку и не подозревая о таящемся подвохе, поскольку первый — из примет — утренний звонок уже прошел.
«Але!»
«Але, але. Ну?»
«А это — я!»
«А это я. Какие будут сообщения?»
«Я тебя Лю! Бонь! Ки! Страшеньки любоньки!»
«Отравлюсь от счастья. Дальше».
«Знаешь, как тебя моя мама называет?»
«Как это, интересно, она может меня называть, ни разу не видев? И будем надеяться — так и не увидев?»
«А я ей про нас все-все рассказала. Ты рад?»
«Я польщен. Дальше».
«Нет, ну ты чего, ты не радоньки меня слушань-ки?»
«Ты знаешь, не переношу я твое коверканье».
«Ой, ой, ой! Обидели его. Писатель х…в!»
«И мат я твой не переношу».
«Мне трубку положить?»
«Да чего уж. Говори, зачем звонила».
«Нет, ну это… Тут одна дура крутой парфюм предлагает…»
«Сколько?»
«Нет, нутам набор вообще крутой…»
«Сколько?»
«Ну, понимаешь, там вообще дешевле, они берут оптом…»
«Сколько?»
«Ну, там такие ци-и-ифирьки, ци-и-ифирьки… Слушай, может, я тебе в гринах скажу?»
«Я патриот. В наших говори».
«Ну, тогда там ра-аз нулик, два-а нулик…»
«Нету».
«Ну…»
«Нуликов нету. Девяточки есть. Последнюю палочку мы к ним совместно поставим, ага?»
«Я тебя Лю! Бонь! Ки!»
«Эй-эй, поосторожнее там, шнур не оборви».
«Все, перехожу на прием. Рада старац-ц, ваш-блродие. Всегда к услугам. Хоть спереди, хоть сзади».
«Ты…»
«Ну что — ты, ты? Ты потрахайся с мое, будет тебе — ты! Что сопишь в трубку?»
