Итак, проявления ума бесконечно разнообразны, и их оценка отнюдь не объективна, поскольку основывается не на количественных мерах, а на субъективном восприятии («не лишено красот и вместе с тем нагоняет скуку»; «нравится всем, хотя никто не может объяснить, почему» и т. д.).
Лет двадцать назад (то есть в шестидесятые годы — А.П.) довелось мне побывать у художника-абстракциониста. Абстрактная живопись пользовалась тогда скандальной известностью (ну как же, премию на выставке, разумеется, зарубежной, получил «шедевр», созданный… ослом, к хвосту которого привязали кисть!). Впрочем, мой абстракционист был вовсе не осел, а симпатичный человек с искусствоведческим образованием; он работал научным сотрудником в картинной галерее.
Не скрою, я шел к нему с предубеждением, и, почувствовав это, он показал мне несколько портретов, выполненных в строго реалистической манере. Портреты свидетельствовали о мастерстве и таланте.
— Но это не мое амплуа, — сказал художник.
Мы перешли к акварелям. Их было много. Линии извивалась, краски буйствовали. Картины притягивали фантастичностью, непредсказуемостью замысла. Они вызывали в памяти стихи Василия Каменского:
«Чаятся чайки.
Воронятся вороны.
Солнится солнце.
Заятся зайки.
По воде на солнцепути
Веселится душа
И разгульнодень
Деннится невтерпеж».
— Как называется вот это?.. — спросил я.
— А какое название дали бы вы?
— Ну… «Восход Солнца на Венере», — брякнул я невпопад.
— Так оно и есть, — кивнул художник.
— Шутите!
— Нисколько. Разумеется, кто-то другой даст картине свое название, скажем, «Кипящие страсти» или «Туман над Ориноко». Ну и что? Когда вы слушаете симфонию, то вкладываете в нее свое «я», и музыка звучит для вас иначе, чем для вашего соседа и для самого композитора. У вас свои ассоциации, свой строй мыслей, словом, свой неповторимый ум… Абстракция дает ему пищу для творчества…
— А как же с объективным отображением реальности?
— Воспользуйтесь фотоаппаратом, не доверяйте глазам. Классический пример: когда Ренуар показал одну из своих картин Сислею, тот воскликнул: «Ты с ума сошел! Что за мысль писать деревья синими, а землю лиловой?». Но Ренуар изобразил их такими, какими видел в кажущемся цвете, изменившемся от игры световых лучей. Кстати, сегодня это уже никого не шокирует.
Ведь вот как бывает. В семидесятых годах XIX столетия умные люди высмеивали «мазилу-импрессиониста», «неспособного отличить, где верх, а где низ полотен, которые малюет на глазах у публики». А в шестидесятых годах XX столетия столь же умные люди высмеивали «мазилу-абстракциониста», но уже восторженно восхваляли импрессионистов.
