— Эх, смыться бы отсюда поскорее, — нервно покусывая ус, пробурчал себе под нос инженер-электрик Бартал.
— Куда там. С нашим-то двигателем, — сердито отмахнулся первый помощник капитана Норре.
— А в чем же все-таки загвоздка? — поинтересовался Эзар. — Даже не можем тронуться с места. Корабль, который запросто преодолевает пространства космоса, а чуть неполадки с двигателем — и мы беспомощны, как слепые котята. Почему так затянулся ремонт?
— Ты биолог и не поймешь сути, сколько тебе не толкуй. Это сложнейший технический вопрос, даже для специалиста, — с раздражением ответил Норре, задетый за живое. — Ты же знаешь — мы работаем не доклад ая рук уже три недели. И все еще придется повозиться с этим окаянным двигателем дней десять. Самое трудное позади.
Мы нашли, в чем тут собака зарыта, и теперь уже приступили к ремонту. Но когда соберем двигатель, придется производить проверку отдельных узлов, системы сцепления и регулировки, подачи сжатого воздуха, а потом сделать пробный запуск… Словом, ребята, скоро с этой пустынной планеты нам не улететь.
Эзар ничего не ответил. Он напряженно думал, насупив мохнатые брови и уставившись куда-то в одну точку. Норре давно знал Эзара и, до тонкости изучив его характер, прекрасно понимал, что в такие минуты биолога лучше не трогать. Пусть все хорошенько обмозгует, взвесит. А когда захочет отвести душу, сам подойдет и все расскажет.
Так оно и оказалось. Через два дня, сменившись с дежурства в двенадцать часов, Норре поднялся лифтом на третий этаж и, пошатываясь от усталости, подошел к своей кабине. Услышав его шаги, Эзар вышел навстречу. Яркий свет люминесцентных ламп подчеркивал глубокие морщины на его осунувшемся, рано постаревшем лице.
— Норре, у тебя есть время? Я хотел бы тебе кое-что показать.
Они молча прошли по коридору к кабине биолога. Стол его был завален фотографиями, рисунками, графиками, даже на стульях были разложены испещренные цифрами и пометками листки.
— Садись. Я должен сообщить тебе нечто важное… Очень важное для всех нас. — Тяжело вздохнув, Эзар вытащил пачку фотографий и протянул ее Норре. — На, посмотри внимательно!
— Ну горы как горы! Ты фотографировал из иллюминатора?
— Не только.
— А мы-то думали, ты изучаешь здешнюю флору.
— В первый же день я вышел из корабля в полной уверенности, что обнаружу весьма необычные формы. Но когда я увидел эти… горы… Словом, Норре, сердце почуяло неладное. Зыбкие какие-то контуры… Вот, сам взгляни на этот снимок, я сделал его в первый же день.
