— Какую роль играл особый отдел в вашей части, какое было отношение к особистам?
— Боялись их... Это точно... Если ты сбит над вражеской территорией и вышел к своим, не попав в плен, то трясли в особом отделе недолго, даже обходилось без отправки в фильтрационный лагерь. Если кто попадал в плен, а потом сбегал — тем занимались вплотную. И неважно — успел ты попартизанить или нет. Например, наш летчик Ремез бежал из плена и буквально через месяц был возвращен в строй. Другой летчик, Лебедев, после побега от немцев еще несколько месяцев ждал разрешения на полеты. В конце войны проверки стали более жесткие, если не сказать жестокие.
Летчиков, освобожденных из концлагерей, вообще в армию не возвращали.
Мне рассказывали, что только в дальней авиации по просьбе генерала Голованова Сталин разрешил сбитым над немецкой территорией летчикам и вышедшим к своим — возвращаться в строй без особых проверок. Хотя хватает и примеров, когда летчики, бежавшие из плена, такие, как Лавриненков, Драченко, получили звание Героя.
А так особист гулял по аэродрому, летчиков не «профилактировал», но если кто лишнее болтал, то сразу становился его «клиентом». Перелетов к врагу на моей памяти не было. Но командира нашей дивизии Нем-цевича, по прозвищу «Батя», сняли после одной истории. Его жена служила начальником связи в нашей дивизии, в звании майора, и на самолете У-2 по ошибке села у немцев. На допросе она выдала все, что знала. Жора Ремез сидел у немцев в соседней камере и был в курсе происходящего. Через несколько недель Жора сбежал, перешел линию фронта и на «фильтре» в особом отделе поделился с чекистами информацией. После этого Немцевича перевели служить в тыловой округ, а что стало с его женой, я достоверно не знаю.
— Приходилось ли вам встречать на земле сбитых вами немецких пилотов?
— Нет, не доводилось. На моем боевом счету есть две победы над румынскими летчиками, но их после пленения к нам на «знакомство» не привезли. Кстати, румыны летали очень прилично и в бою не пасовали, что бы там сейчас о них в мемуарах ни писали. Это я только в кинохронике видел, как летчик Гольдберг сбивает германского аса над аэродромом дивизии По-крышкина и немец просит показать победителя.
Был у нас вот какой случай. Аэродром нашего полка прикрывала зенитная батарея. Все зенитчики были в возрасте примерно 35—40 лет, и мы называли их «деды». Так они умудрились сбить американский бомбардировщик, кажется Б-17, который после бомбардировки румынского порта Констанца шел на посадку на советский аэродром! Союзник шел с подбитым мотором, на малой высоте, ну и наши «деды» по нему успешно «поупражнялись». Потом оправдывались, мол, силуэт незнакомый и так далее... Хорошо, что американский экипаж успел выброситься с парашютами и все благополучно приземлились. Вот этих «товарищей по оружию» привезли к нам на аэродром. Английского в полку никто не знал, но с американским штурманом я немного поговорил на идише. Напоили и накормили союзников, как в «лучших домах», а наутро их увезли. И что примечательно, наших зенитчиков за «теплую встречу» не наказали.
