– И куда они делись? – услышал Андрей вопрос сержанта. – И что это за запах?
Андрей повел носом:
– Озон. Правда, смешан с пылью и дымом. Кстати, Игорь говорил, что перед тем, как над заливчиком на Лисьем озере появился этот объект, тоже запахло озоном.
– Ты хочешь сказать, что этот объект сейчас появится здесь, в машине? – не то в шутку, не то всерьез спросил Фокин.
– Нет, просто эти двое могли исчезнуть тем же способом, каким появлялся и исчезал над озером объект.
– То есть, они просто растворились в воздухе, ушли в другое измерение или куда-нибудь еще?! – скептически произнес Фокин, отказываясь верить в столь невероятное объяснение.
– Как бы там ни было, но их, а именно: Степы по прозвищу «Последний», о котором упоминал Игорь, и священника, который повесился, – здесь нет, а уйти пешком они не могли. Или вы их видели?
– Да уж, я их не видел!.. Ладно, давай ее перевернем и осмотрим.
Поднатужившись и раскачав «шестерку», они вернули ее в горизонтальное положение.
Сержант взялся за ручку передней дверцы, распахнул ее – и с возгласом: «Твою…», – отскочил от машины, выхватывая уже спрятанный в кобуру пистолет.
Стоявший у заднего крыла Андрей бросил взгляд в открытую дверь и, увидев в ней чьи-то ноги, последовал примеру Фокина: выхватил пистолет и отступил от машины, одновременно приблизившись к сержанту.
На переднем сиденье «шестерки», уставившись на лобовое стекло, сидел отец Никитий.
Держа его под прицелом, Андрей и сержант с изумлением рассматривали Никития, стараясь понять, жив ли он, уже не говоря о том, как священник вновь оказался в пару секунд назад еще пустой машине.
– Мне все эти фокусы порядком надоели! – раздраженно проговорил сержант. – Отче! Вы меня слышите?
Неведомым образом появившийся в машине священник продолжал сидеть неподвижно и глядеть в одну точку. Продолжая держать его под прицелом, сержант сделал шаг к нему, но тут же отскочил, потому как отец Никитий вдруг заговорил. Вернее, начал считать:
– Десять, девять, восемь…
– Это еще что такое? – зло промычал Фокин.
Андрей вдруг почувствовал ледяной холод, пронзивший его, словно копье.
Степан Судаков по прозвищу «Последний» почувствовал, что покинул перевернувшуюся после столкновения с милицейской машиной «шестерку», но глаз не открывал. Усилием воли он заставил утихнуть растекавшуюся по всему телу от ушибленного плеча и бока боль, а потом, сконцентрировавшись, попытался представить то место, где оказался.
Открыв глаза, понял, что не ошибся.
